Вечер в городе соблазнов
Шрифт:
– Так зачем же мне что-то вам рассказывать, если вам и так все известно, дамы? – Затем Клавдия Иосифовна уперлась в меня колючим взглядом. – Кстати, я ведь вас знаю. Вы – та самая топ-модель, которую разыскивают по обвинению в убийстве трех человек!
– Разыскивали, – парировала я. – Потому что олигарха Виктора Максюту, друга вашей племянницы Ларисы, убила не я, а киллер, который охотится в том числе и за Ухтомской.
В холл вышел невысокий мужчина крайне неприятной наружности – крысиное личико, все в морщинах, тонкие губы, острые желтые зубки, глубоко посаженные глазки за очками в никелированной оправе, тщательно
– Валерий Афанасьевич, я же велела вам подождать меня в библиотеке! – повернулась к мужчине тетушка. И тот, прижав к тощей груди какой-то фолиант, заявил неприятным скрипучим голоском:
– Я хочу купить у вас издание Костромского о русских мифах, уважаемая Клавдия Иосифовна...
– Я же сказала, что оно не продается! – оборвала его Веревкина. – И вообще, Валерий Афанасьевич, если мне взбредет в голову что-то продавать, то я не стану обращаться к вам, все равно много вы не заплатите. Лучше сразу отвезти в Москву или обратиться за границу!
Мужчина нервно облизал губы, мелькнул длинный малиновый язык, и мне внезапно сделалось тошно. Крайне отталкивающий тип!
Повернувшись к нам, тетушка воскликнула:
– А вы, две шантажистки, идите к черту! Вас, кажется, вчера задержали с поличным в краеведческом музее, где вы что-то пытались украсть? Смотрите, может так выйти, что я сейчас позвоню в милицию и скажу, будто теперь вы пытались ограбить меня! Если вам все известно, то мне нечего вам сказать! Эй, Нина, проводи... И вы, Валерий Афанасьевич, тоже можете уйти, вам здесь делать нечего! Не забывайте, уважаемый историк, я плачу вам деньги для того, чтобы вы разбирали мой архив и присматривали за библиотекой, а продавать вам я ничего не собираюсь. В деньгах я не нуждаюсь!
Да, тетушка была под стать племяннице – такую не прошибешь даже водородной бомбой. И было бы глупо и наивно ожидать, что она вдруг расколется и начнет снабжать нас информацией. Пришлось покинуть особняк несолоно хлебавши. Я тут же выместила злость на Таечке, заявив:
– Нечего вякать, когда тебя не просят! Как же ты меня раздражаешь, Таисия! Убила бы тебя, честное слово!
– Дамы, подождите! – раздался неприятный наждачный голос, и мы обернулись.
К нам приближался тот самый субъект, которого мы только что видели в особняке мадам Веревкиной. Как же она его называла? Кажется, Валерий Афанасьевич...
Запыхавшийся мужчина, смерив нас взглядом, расплылся в странной улыбке и проронил:
– Вы ведете расследование, ведь так? Не отпирайтесь, я не последний человек в Староникольске, мне все известно из надежных источников. Да и по радио уже передали, что олигарха Максюту убил вроде бы какой-то одинокий мститель...
Снова мелькнул малиновый язык, и у меня закружилась голова. Да что ж такое! Соберись, Арина, в обморок будешь падать потом! Но от собеседника так несло дешевыми женскими духами и ядреными папиросами... Субъект протянул мне свою сухонькую, похожую на куриную лапку ручку, усеянную пигментным пятнами и родинками. Я отметила, что ногти у него в идеальном порядке – коротко подстрижены и, кажется, покрыты бесцветным лаком. А на безымянном пальце сверкал большой перстень… со свастикой. Он что, неофашист? Только бритоголовых
Проследив мой взгляд, тип пояснил:
– Свастика – индийский сакральный знак, символ плодородия и долголетия. У нацистов он был развернут в другую сторону. Меня зовут Валерий Афанасьевич Почепцов, я – доктор исторических наук, профессор местного университета. А также, что для вас немаловажно, насколько я понял, хранитель всех здешних тайн и секретов.
Я пожала руку Почепцову, отметив, что пальцы у него цепкие и что он вовсе не такой тщедушный и хрупкий, каким показался на первый взгляд.
– А вы ведь дочка покойного Виктора Геннадьевича Максюты? – проявил эрудицию Почепцов, обращаясь к Таечке. – Мои самые искренние соболезнования! Ваш отец был надеждой России и ее гордостью!
Местный архивариус решил подлизаться к дочке миллиардера и использовать знакомство с ней в своих корыстных целях, поняла я. И неприязнь к историку только возросла.
Почепцов, поправив бабочку на воротнике рубашки, продолжал свои разглагольствования:
– Дамы, разрешите пригласить вас на кофе. А заодно я могу рассказать вам много интересного касательно того, что имело место в августе семьдесят девятого. Да и про Староникольский союз мне кое-что известно. Не все, конечно, но гораздо больше, чем хотелось бы Клавдии Иосифовне и ее племяннице-беллетристке.
Сообщение профессора моментально переменило все дело, и мы зашагали к дому Валерия Афанасьевича, который обитал всего в двух шагах от особняка Веревкиной. Он жил, как и прочие именитые староникольцы, в особнячке. Правда, дом Почепцова производил унылое и даже пугающее впечатление – в фильмах ужасов или триллерах в подобных мрачных, с закрытыми ставнями и запущенным палисадником зданиях обитают сумасшедшие и маньяки. Или полоумные ученые, оживляющие трупы.
На полоумного ученого доктор исторических наук Почепцов не походил, а вот на маньяка... Однако я отмела все подозрения в его адрес – если он и маньяк, так точно не тот, за которым мы охотимся (или, вернее, который теперь охотится на нас).
Или я зря подозреваю человека и возвожу на него напраслину? Ну, малосимпатичный он, непривлекательный и даже отталкивающий, однако я, до недавнего времени обитавшая в мире глянца и гламура, могла бы знать, что красивые и даже очень красивые люди ничем не лучше, а зачастую даже во многом хуже тех людей, что попадают под определение «обыкновенных».
Холл в особнячке Валерия Афанасьевича Почепцова был узким и темным, и мне сразу же бросилось в глаза, что у него имелось две входных двери, и обе – металлические. Окна занавешивали железные жалюзи, и я снова почувствовала себя неуютно – такое впечатление, будто мы попали в тюрьму.
– Ой, а у вас зверушки! – воскликнула Таечка, указывая на морды зверей, висевшие над лестницей, что уводила на второй этаж. Я поежилась – это что, охотничьи трофеи?
Почепцов, меняя уличные туфли на домашние тапочки, с гордостью проскрипел:
– О да, таково мое хобби. Знаете ли, приятно после напряженного рабочего дня, особенно жарким летом, спуститься в прохладный подвал и освежевать тушу того или иного дикого зверя. Правда, сейчас медведей, волков или лис днем с огнем не сыщешь. То, что вы видите, творение моей тетушки Нади, она в свое время была известным таксидермистом, продавала экспонаты для коллекционеров и музеев по всему Союзу.