Вечер в городе соблазнов
Шрифт:
Убийца следовал за «Фольксвагеном» Виталика, думая о том, что скоро, даже очень скоро его план будет приведен в исполнение. Они оказались где-то в Печатниках – там у Виллиса имелось так называемое любовное гнездышко, подальше от любопытных глаз и чужих ушей.
Виталик и молодой брюнет зашли в подъезд шестнадцатиэтажного дома, и убийца успел юркнуть вслед за ними еще до того, как металлическая дверь с кодовым замком захлопнулась. Юноши скрылись в кабине лифта, а убийца побежал вверх по лестнице,
Он был на девятом этаже, запыхавшийся и уставший, когда услышал скрежет распахивающихся дверей лифта и голоса. Убийца осторожно поднялся еще на один пролет, и до него донесся звук закрывающейся входной двери. Тринадцатый или четырнадцатый этаж, определил он. Пришлось немного подождать, и он, замерев на промежуточной лестничной площадке, снова услышал голоса. Осторожно выглянув из-за перил, убийца заметил Виталика, покидающего квартиру. В дверном проеме стоял голый по пояс Виллис, а около него тот самый брюнет в белых трусиках, с дерзкой улыбкой на красивом лице.
– Не забудь взять для меня зефир в шоколаде, птенчик, – произнес брюнет. – И побыстрее, побыстрее! А мы пока займемся кое-чем приятным...
– Ты понял, что купить? – Виллис протянул пригорюнившемуся Виталику несколько купюр. – А еще позвони и уточни, приедет ли завтра эта курица на программу или ей надо срочно искать замену. А то, по моим сведениям, она снова ложится на очередной жабинг. Бабке под семьдесят, а все хочет выглядеть на двадцать пять!
Брюнет неестественно захохотал и увлек за собой Виллиса, дверь захлопнулась. Виталик постоял несколько секунд на коврике, затем направился к лифту, на лице молодого человека застыла горестная мина. «Еще бы, неприятно, наверное, видеть, как любимый шеф развлекается с другими, самому же выполнять роль посыльного», – усмехнулся про себя убийца. Ему даже было отчасти жаль Виталика.
Молодой человек вошел в лифт. Убийца, прикинув, что наверняка у помощника имеются ключи от любовного гнездышка телеведущего, успел в последний момент втиснуться в кабину – двери уже закрывались.
– Мне тоже вниз, – сказал он, но Виталик даже не обратил на него внимания, думая о чем-то своем.
На первом этаже никого не было, а в коридоре не светила лампочка – или перегорела, или выкрутили. Виталик первым вышел из лифта, убийца – вслед за ним. Было достаточно всего одного несильного удара, чтобы вывести из строя нежное создание. Он подхватил обмякшего Виталика под мышки и оттащил к черному ходу. Если кто и увидит его, то подумает, что пьяный или наркоман. Может быть, вызовет милицию, но пока служители порядка приедут... К тому времени все будет кончено!
Мститель выудил из кармана джинсов Виталика связку ключей – один из них должен подходить к замку любовного
Квартирка была небольшая, двухкомнатная, запущенная и грязная. Видимо, служила Виллису только для одной цели – беспрепятственно встречаться здесь с молодыми людьми, которых поставлял ему верный помощник Виталик. Из зала доносились страстные вздохи и стоны.
Убийца затаился в ванной, и вскоре туда пришлепал голый молодой человек. Оглушить его не составило труда.
– Зайчик, ты что так долго копаешься? – услышал убийца призывный голос Дмитрия Виллиса.
Вынув пистолет из кармана куртки, убийца шагнул в комнату.
Обнаженный телеведущий уставился на него, выпучив глаза, и прошептал:
– Вы... вы пришли, чтобы убить меня? Это из-за старой истории с Пересветовым и его дочкой? Поверьте, мне очень жаль!
– Мне тоже! – заявил убийца и выпустил в него пулю.
Убедившись, что телеведущий Виллис мертв, он покинул квартиру. Итак, оставалась только одна жертва – Лариса Ухтомская. И жить ей совсем недолго...
Арина
Хуже всего в жизни – бездействие. А бездействие, помноженное на безнадегу, и того пуще. Я не могла сказать, как долго мы провели в подвале историка – день и ночь смешались. Мы находились в темноте, и я была уверена, что мерзкая комнатка в мерзком доме мерзкого Почепцова превратится в наше последнее пристанище.
Таечка, казалось, уже смирилась с тем, что нам придется умереть. Сначала она долго говорила, потом смолкла и улеглась на пол. А вскоре я услышала шелест.
– Что ты делаешь? – поинтересовалась я у своей товарки по несчастью.
– Кушать хочется сильно, – произнесла Таечка.
Девочка начала уминать бумагу! Нет, я больше не могла быть этому свидетельницей. Во мне заговорила злость, и я крикнула:
– Неужели мы отдадим тут концы, когда свобода всего в каком-то метре от нас? Мы должны выбраться из подвала!
Таечка обреченно ответила:
– Ариша, мне уже больше ничего не хочется...
– Зато мне хочется! И я умирать не собираюсь! Во всяком случае, сейчас!
Я начала барабанить по стене кулаками, потом наткнулась на трубу и принялась колошматить по ней, за неимением более подходящего инструмента воспользовавшись туфлей.
– Ариша, не надо! – запищала Таечка. – А если сумасшедший старик нас услышит? Он ведь нас убьет!
– Это я его убью, если он тут покажется! – взревела я. – Если бы жалкий придурок хотел, то давно сделал бы из нас фарш. Но из него даже серийного маньяка не вышло! Помогите! Спасите наши души! Вызволите нас!