Вечер вне дома: Сборник

Чейз Джеймс Хедли

Устремившись по дороге, которая вела к обветшалому сараю, О'Брайен вскоре прибыл на место и остановил машину. Пройдя на пристань, он увидел лодку, которая ожидала его.

«Вилла Пойнт», солидная яхта, 24 метра длиной, стояла на якоре в полумиле от запретной зоны. Открыто используемая Таксом для рыбной ловли, она еще служила ему и для отдыха его друзей, у которых были неприятности с законом.

О'Брайен влез в лодку, сделал знак мулату, который находился у мотора, и сел на переднее сиденье. Мулат включил мотор, оттолкнулся

от причала и направил лодку по загрязненной воде к яхте.

Такс стоял у перил, когда лодка пристала к судну. Это был колосс исключительной силы, загорелый, со светло-голубыми глазами, которые непрерывно бегали. Его лицо было твердым, грубым, мясистым и плохо выбритым. Черная рубашка с открытым воротом, белые грязные брюки и каскетка яхтсмена, надвинутая на правый глаз, как нельзя лучше подчеркивали необузданную силу этого гиганта.

Его единственного из банды торговцев наркотиками О'Брайен взял с собой. Такс был опасный человек, особенно когда имел нож или другое оружие. О'Брайен умело использовал его и хорошо платил. И не было еще случая, чтобы Такс не справился с поручением, данным ему, каким бы опасным оно ни оказалось.

Такс небрежно поднес два пальца к своей каскетке при виде поднимающегося на палубу патрона.

– Где Дорман? – спросил тот требовательно и деловито.

– Внизу, – ответил Такс, указывая на лестницу.

Сидя на круглом бидоне, крупный негр, голый до пояса, сторожил выход. Он улыбнулся О'Брайену и отошел от двери.

– Что произошло? – поинтересовался именитый гость.

– Небольшая драка, – выпалил Такс не задумываясь, так как его жизнь была непрерывной дракой. – Я был вынужден шлепнуть Джонни, чтобы приструнить и успокоить. Но никто нас не видел.

– Он ранен? – сухим тоном осведомился О'Брайен.

– Он получил немало, но поделом: Дорман отчаянно сопротивлялся – и справиться с ним было нелегко. Сэм тоже немного двинул ему. Но сейчас наш пленник пришел в норму и чувствует себя прилично. Вы хотите с ним поговорить, шеф?

– Да.

Такс проводил О'Брайена по коридору к одной из кают, закрытой на ключ и засов, открыв которые верный слуга первым делом вошел в помещение, а за ним – хозяин.

Джонни Дорман лежал на койке, свесив ноги. Он открыл глаза, когда О'Брайен подошел к нему.

Сиен посмотрел на лежащего перед ним человека, и в глазах его не появилось никаких чувств, только мысль, что Джонни слишком похож на свою сестру, но без ее шарма: нос имел тот же рисунок, глаза были того же зеленого цвета, даже волосы цветом и густотой такие же, как у Хильды.

«Красивый, подонок! – подумал О'Брайен. – Мне везет, что у нее брат такой породы».

– Салют, Джонни! – поприветствовал вошедший.

Джонни не шевельнулся, наблюдая за О'Брайеном своими зелеными глазами.

– Как это вы, Сиен, оплошали, – наконец проговорил он. – Хильда будет в восторге, когда я расскажу

ей, что ваши люди избили меня.

О'Брайен подтянул к себе стул и сел. Жестом он приказал Таксу выйти, и тот закрыл за собой дверь. Сиен достал из кармана золотой портсигар и протянул его Джонни. После короткого колебания Джонни все же взял протянутую сигарету и закурил.

– Не о Хильде мы станем разговаривать, – начал О'Брайен. – А о вас. Как вы себя чувствуете, Джонни?

– Я себя чувствовал превосходно, пока этот ваш негр не ударил меня кулаком по голове. Не воображайте, чтобы вы так просто со мной справились и что легко от меня отделаетесь.

– Я прекрасно отделываюсь от всяких помех, – возразил О'Брайен. – Похоже на то, что врачи вам выдали удостоверение о хорошем здоровье.

– Ну что ж, они могли сделать это и раньше. Но пока из меня можно было вытянуть хоть что-нибудь, оттягивали это значительное событие. Ведь у Хильды сейчас есть монета, и столько, сколько она не мечтала иметь. Так что потраченное на мое лечение – это просто пустяк. А после замужества с вами у нее просто будут миллионы. – Джонни, не стараясь скрывать этого, издевался над Сиеном.

О'Брайен почувствовал, как в носу у него неприятно защипало.

– Вы в самом деле совершенно бессовестный человек, Джонни, – сказал он. – Я очень счастлив, что у меня нет такого братца.

– Но я буду вашим шурином, – усмехнулся Джонни. – Если, конечно, Хильда согласится выйти за вас замуж после того, что вы со мной сделали. Вы промахнулись, решившись на подобный трюк. Может быть, я и не скажу ничего Хильде, но мне хотелось бы получить две тысячи долларов за молчание. Для вас это маленькая сумма.

– Действительно, самая малость, – тихо проговорил О'Брайен, – но вы ничего не вытащите из меня. Потому что вы не спрашиваете, почему я здесь…

Небольшое смущение промелькнуло в зеленых глазах.

– Ну и что? Скажите лучше, по какой причине здесь нахожусь я?

– По всей видимости, ваше выздоровление не закончилось. Вы еще очень больны, Джонни.

Джонни побледнел, и глаза его засверкали.

– В самом деле? Знаете, вы меня не испугаете! Вы воображаете, что сможете жениться на Хильде, если будете со мной вот так обращаться? Так вот, вы сами роете себе яму. Доктора сказали, что я совершенно здоров, и я себя таковым чувствую.

– Тогда почему же вы убили Фей Карсон? – спросил О'Брайен.

Джонни отвел глаза.

– Я не знаю, о чем вы… – смущенно проговорил он.

– О, напротив, вы отлично понимаете… Прошлой ночью вы ходили к Фей Карсон и закололи ее ножом.

– Вы сошли с ума! Прошлую ночь я провел вместе с вами. Не стоит и говорить об этом.

– Такой номер не пройдет. – О'Брайен покачал головой. – Я был вчера вечером на приеме. Почему вы ее убили?

– Кто вам сказал, что убийство – дело моих рук?