Вечер встречи
Шрифт:
Гарретт снял импровизированную повязку и внимательно осмотрел собаку. Нужно было сделать рентген, но, насколько он мог определить, если не считать вывиха передней лапы и нескольких ужасных на вид ссадин на задней, состояние «парня» не внушало опасений.
Гарретт сидел на мостовой, почесывал собаке уши и смотрел на острую на язык незнакомку. Она смахнула капли дождя с лица и в свою очередь посмотрела на него, нахмурив брови, словно только что встретила его на вечеринке и не могла вспомнить, как его зовут.
— Так что произошло? — спросил он.
— Разве
— К вашим услугам. Мы можем отвезти ее в мою клинику, — сказал Гарретт, пытаясь так взять собаку, чтобы не причинить ей боль. Тут он вдруг понял, что сказал. Его клинику? Слава богу, Карла не было поблизости, и он не мог услышать это.
— Вы ветеринар?
Он промычал, пытаясь встать с тяжелой ношей на руках.
— Нет, но в сложившихся обстоятельствах это, кажется, лучший выход из положения.
— Простите. Глупый вопрос.
Так-так. Один — ноль в пользу Гарретта. Если бы он не тащил собаку, подпрыгнул бы на месте и заработал еще два очка. Но он тащил собаку. Тяжелого, мокрого пса, который с каждой секундой становился все тяжелее. Гарретт прочистил горло и показал кивком головы на задний откидной борт грузовика.
— Сейчас. — Рейчел подбежала, чтобы опустить его. — Вы уверены, что все обойдется?
Он положил пса в кузов, потом вытащил кусок парусины из ящика с инструментами и накрыл собаку.
— Все будет в порядке. Он потерял не слишком много крови и, похоже, не в шоке. Я промою его лапу, проверю ее, наложу пару швов, и мы оглянуться не успеем, как он снова будет задирать кошек.
— Я хочу быть с ним.
— Прекрасно. — Он кивнул в сторону седана, стоявшего на обочине с включенными фарами. Скорее всего, это ее машина. — Я еду в город, а вы следуйте за мной.
— Моя машина застряла.
— Тогда садитесь в мою. Я вызову эвакуатор, — сказал он, поблагодарив про себя бога дождя. Он увидел борозду в грязной жиже на обочине. — Не справились с управлением и наехали на собаку? — Рейчел кивнула и посмотрела вниз, на мостовую. — А вы сами-то как? Не ударились головой?
Не думая о том, что она может возражать, он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо. Беглый взгляд в зрачки темно-карих глаз убедил его в том, что женщина не была в шоке. Но хлынувшие слезы показали ему, как сильно случившееся потрясло ее.
— Я не так уж быстро ехала. Но не увидела его, — сказала она, всхлипывая. — Я просто не знала, как мне быть. — Она не сделала даже попытки вытереть слезы. — Я никогда не плачу.
— Вижу. — Гарретт смахнул с ее щеки слезы, с удивлением обнаружив, какая теплая у нее кожа. — Вы легко отделались. И пес получил не слишком серьезные травмы. — Он взглянул на ее голые ноги. — Вряд ли я сообразил бы использовать колготки для того, чтобы забинтовать лапу.
Она засмеялась коротким нежным смешком, и он почувствовал, что ему приятен этот звук, но тут же молча выругал себя. Меньше всего ему было нужно, чтобы его взволновала
— Я была бойскаутом в прежней жизни, — сказала она. — А бойскауты должны быть всегда и ко всему готовы.
Она подняла руку, и лифчик задрался. Гарретт едва удержался, чтобы не ахнуть, но был не настолько глуп, чтобы отвести взгляд от ее груди, выглядывающей из-под кружева.
— Вот возьмите, — сказал он, снимая с себя дождевик и протягивая ей.
— Я в полном порядке.
Возможно, она и была в порядке, но он, к сожалению, не был.
— Не стоит спорить, дорогая. Наденьте дождевик.
Ее губы дрогнули — то ли она сдерживала улыбку, то ли пыталась воздержаться от спора. Она надела дождевик. Женщина была высокой, почти с Гарретта ростом, а его рост был за метр восемьдесят. Тем не менее, она утонула в его дождевике. Она была похожа на ребенка, притворяющегося взрослым. Беззащитная. Наивная. Ему хотелось помочь ей.
Черт, да он просто хотел ее. Открытие обескуражило Гарретта, и он отнес это на счет бесконечного потока смертельно скучных знакомств, которые были у него в последние несколько месяцев.
Она подошла к своей машине, забрала сумочку и, выключив фары, захлопнула дверцу. Потом приблизилась к грузовику и остановилась в ожидании, пока Гарретт обойдет его и откроет пассажирскую дверцу.
— Отличный грузовик, — сказала она, вглядываясь через его плечо в свалку на переднем сиденье.
На смену высохшим слезам пришел легкий сарказм, который он уже посчитал ее отличительной чертой. Гарретт улыбнулся: видимо, ему удалось помочь ей немного успокоиться за судьбу собаки.
Он протянул руку, освобождая место для нее на пассажирском сиденье среди ветеринарных журналов отца, пластиковых стаканчиков из-под кофе, пустых коробок из ресторанов быстрого питания, гильз от дробовика и бог знает чего еще. Ну, спасибо, папа. Ты всегда готов помочь мне произвести неизгладимое первое впечатление. Разумеется, его отец не пользовался этим грузовиком, чтобы возить женщин, так что справедливости ради Гарретт должен был бы быть к нему немного снисходительней. Старик практически жил в этой машине — весь день разъезжал между многочисленными ранчо, разбросанными по Техасу, и осматривал лошадей, свиней, рогатый скот, кошек и собак, которых он лечил. От него было, черт возьми, гораздо больше пользы, чем от Гарретта с его административной работой.
Кавардак этот нисколько не смутил пассажирку. Она легко забралась в машину, а, оказавшись в кабине, сняла висевшее там полотенце и расстелила его на сиденье.
Гарретт обошел вокруг машины и сел рядом с женщиной.
— Извините за беспорядок.
— Принимая во внимание, что за денек выдался у меня сегодня, иначе и быть не могло.
Он завел двигатель, потом взглянул на нее, но она ничего не стала объяснять, только наклонила голову и улыбнулась. Вот это улыбка! Такая улыбка могла вскружить ему голову, если бы он не был осторожен.