Вечерние прогулки при полной луне
Шрифт:
— Тихо!
Иван Иванович обмер — и провалился в темноту. Вынырнув из нее через некоторое время и сквозь ресницы разглядывая склонившиеся к нему оскаленные собачьи морды, он призвал на помощь все свое мужество и, поскольку то, что с ним происходило, не укладывалось ни в какие привычные рамки, принял единственно разумное решение — подчиниться обстоятельствам и выжидать. Почувствовав, что его ничто не удерживает, он сел. Черный пес сделал движение головой, и тотчас из кустов выскочила собака, у которой из пасти что-то свисало. Подбежав к Ивану Ивановичу, она ткнулась мордой ему в колени.
— Возьми! — снова пролаял черный пес,
вызвав повторную волну ужаса,
этот раз Иван Иванович сумел справиться с
ним без потери сознания. Он протянул руку и
вынул из пасти собаки обрывок ткани.
— Что… что это? — пролепетал он.
— Завяжи глаза! — ответил пес.
— Кому?
— Не мне же! Дубина!
И тут до Ивана Ивановича, что называется, дошло. Он кинул взоры по сторонам в надежде, что вдруг все-таки объявится спаситель, однако кругом были лишь оскаленные собачьи морды, и, окончательно отдавшись на волю судьбы, завязал платок вокруг головы. Что-то ткнулось ему в руку, похоже, веревка, и он крепко ухватился за нее.
— Вставай! — прорычал пес.
Веревка натянулась, и Иван Иванович двинулся за ней.
Шли долго, так что у Ивана Ивановича хватило времени обдумать все, что приключилось. Оставаясь на позициях сугубого материализма и не допуская ни на секунду, что собака способна мыслить, а тем более говорить, он пришел к выходу, что все это туфта для слабонервных. Собаки действовали согласованно, но это только подтверждало уверенность, что здесь не обошлось без человека, просто-напросто выдрессировавшего их. Аналогично обстояло дело с этой якобы говорящей собакой — в наше время, при современной технике ничего не стоит пристроить, скажем, ей на морду крохотный микрофончик и, сидя в отдалении, нагонять страх на жертву. Другое дело — что за этим стоит? Зачем? Скорее всего, это происки современных мафиози, решил Иван Иванович, довольный уже тем, что ему удалось полностью взять себя в руки и хотя бы в общих чертах «вычислить» ситуацию.
Идти с завязанными глазами было трудно, зато, по крайней, мере, не холодно. Вначале со станции слышались гудки, но вскоре эти звуки пропали. Наконец Иван Иванович ощутил впереди открытое пространство и едва не упал, налетев на что-то. Он стянул повязку. Когда цветные пятна перед глазами исчезли, Иван Иванович обнаружил, что стоит на окраине деревушки, у крыльца дома, из окон которого падает яркий свет. Слышна была тихая музыка. Черный пес стоял на ступенях, бока его тяжело вздымались. Итак — дом, а следовательно, человек, как и предполагалось.
— Ну, где твой хозяин, тварь? — крикнул Иван Иванович, наливаясь злостью, и вбежал на крыльцо. Пес молча, наклонив лобастую голову, смотрел на него, как будто чего-то ждал, и, рванув дверь, Иван Иванович вошел в дом. Он оказался в большой чистой комнате. От печи шло ощутимое тепло. Допотопный шкаф, низкая тахта, стол в окружении табуреток — вот как будто и все. Пахло смолой и вареной картошкой, и Иван Иванович ощутил вдруг лютый голод. Внезапно звучавшая до сих пор музыка смолкла, раздался звук отодвигаемого стула, шаги, и мужской голос, сильный и звучный, произнес:
— Мария, вы еще не рассказали мне о ваших трудностях.
Женский голос, тихий и нежный, ответил после паузы:
— Что об этом говорить, Федор.
Было не ясно, где происходил разговор, но слышался он необыкновенно отчетливо и доносился как будто от окна. Иван Иванович на цыпочках подошел к нему и отодвинул край занавески. На подоконнике стоял приемник. Иван Иванович крутанул ручку настройки и разговор стал почти не слышен. Плюнув с досады, Иван Иванович подошел к столу и уселся. Шло
— Что надо?
Находясь в плену своего убеждения, что собака ни при каких обстоятельствах разговаривать не может, Иван Иванович не выдержал и закричал:
— Где вы? Я хочу вас видеть! Что вы со
мной в прятки играете?
Пес пролаял:
— Кого ты хочешь видеть?
— Хозяина, черт его дери! Того, кто все это затеял! Кто со мной разговаривает! Нашли дурака!
— Дурак и есть! Хозяина ему…
— Пес двинулся всей своей черной громадой на Ивана Ивановича и в конце концов оттеснил его в комнату.
— Где он? — выкрикнул Иван Иванович, вынужденный, волей-неволей, обращаться к собаке.
— Кто?
— Да твой хозяин!
— Дубина! Я сам себе хозяин, понял?
С этими словами пес повернулся и направился к двери.
— Постой! — крикнул Иван Иванович. Пес остановился, повернул голову.
— А как же я? Я устал, я хочу есть! Требую объяснить, зачем меня сюда затащили и долго ли собираются держать! Я имею право!
Пес покивал головой.
— Имеешь, имеешь… Хочешь есть — ешь, — он кивнул на печь. — Хочешь спать — спи, — последовал кивок на тахту. — Удобства во дворе.
— Но я хочу знать… — начал было Иван Иванович, но пес перебил его.
— На сегодня хватит, надоел ты мне.
С этими оскорбительными словами он величаво вышел за дверь и прикрыл ее задом. Иван Иванович беспомощно оглянулся и упал на стул, обхватив голову руками. Однако спустя немного времени, склонившись перед ситуацией, которая явно от него не зависела, он встал и направился к печке. На ней обнаружилась кастрюля, полная еще теплой картошки, а рядом, на кухонном столике, все остальное — мелкие, пупырчатые огурчики в большой банке, от которых сразу же во рту собралась слюна, масло, черный хлеб и посуда. Все было чистое и аккуратно накрыто белоснежным полотенцем. Забыв о своей брезгливости, Иван Иванович накинулся на еду, закончив ее чаем со странным травяным привкусом, после чего, чувствуя смертельную усталость, лег и мгновенно уснул.
Он проснулся, как обычно, сразу и тут же вспомнил все происшедшее. В комнате заметно похолодало, за окном искрилось солнце и слышался смех. Смех! Он вскочил, как будто его подбросило пружиной. Вряд ли кому-нибудь могло понадобиться, чтобы собака еще и смеялась. Стремительно пронесшись через пустой коридор, Иван Иванович выскочил на крыльцо — и, действительно, увидел, наконец, человека. Это был высокий худой мужик в меховой куртке и валенках, шапка-ушанка его валялась рядом на снегу, а сам он, обхватив давешнего черного пса (ну и громадина, на задних лапах он был даже выше этого человека!), что-то громко и весело говорил ему, то и дело заливаясь высоким, кудахчущим смехом. Заметив Ивана Ивановича и ощутив, видимо, его агрессивность, мужик прекратил возню с собакой и, оторопело тараща глаза, отступил и поднял руку, как бы защищаясь. Подойдя к нему вплотную, Иван Иванович выругался и сплюнул под ноги.