Вечерня (сборник)
Шрифт:
Я пришел от отца и пришел в этот мир; сейчас я покидаю мир, чтобы вернуться к отцу моему, аллилуйя!
В вечернем воздухе стоял сладкий запах роз.
Розы были его наслаждением и его слабостью, он ухаживал за ними, как и за Божьей паствой.
В этом вечере таился какой-то покой и безмолвие. Да, четверг. Название-то какое. Что-то в самом названии — четверг — сумеречное и такое же мягкое и вкрадчивое, как солнечный закат. Четверг...
Бог велик в своем милосердии; потому что велика любовь его к нам...
...Я скажу, я все скажу...
Кровь мальчика, капающая на мраморный пол перед алтарем.
Злобные крики, раздающиеся внутри церкви.
Все еще на коленях.
...Его покровительством спасены вы будете.
За высокими каменными стенами сада священник видел закопченные верхние этажи зданий на противоположной стороне улицы, за ними — освещенное заходящим солнцем небо. Воздух напоен неодолимым ароматом роз. Священник прошел мимо клена, посаженного в самом центре сада, каменная скамейка окружала клен, и тут он ощутил внезапный прилив любви... к розам, к славному закату, к всесильным словам, что безмолвно парили в его молитвах. Отче наш, возрадуй вознесением Сына Твоего Христа, позволь нам последовать за Ним в новое мироздание, ибо вознесение Его — наша слава и надежда наша. Мы просим...
...вдруг он заметил, что ворота в стене растворены. Настежь.
Садившееся солнце освещало их так, что они отбрасывали длинную, изогнутую тень, достигавшую самого клена.
Он подумал...
Или наверняка Марта сделала бы...
Он быстро пошел к воротам, выкрашенным в ядовито-зеленый цвет его давным-давно умершим, лишенным всякого вкуса предшественником, с еще свежим красным рисунком на той стороне, что выходила на улицу. Ворота были деревянными в четыре дюйма толщиной и в верхней части возвышались над каменными стенами на добрый фут — архитектурный штрих, резавший глаз педантичному священнику. Узкий золотой лучик солнца на земле становился все уже, пока священник закрывал створку ворот, подвешенных на петлях из ковкой мягкой стали... все уже... уже... и вот он совсем исчез.
Аллилуйя, давайте восславим Христа, возносящегося на небеса, аллилуйя!
Запор на воротах был совершенно новым.
Он задвинул засов. Послышался надежный, успокаивающий стук.
Слава Царю царей, восхвалим Господа, аллилуйя!
Опустив голову, он повернулся и пошел назад к церкви, миновал тенистый клен, когда нож...
Вначале он почувствовал лишь обжигающую боль.
До второго жестокого удара не осознавал...
И лишь тут понял, что его убили...
Повернулся...
Начал поворачиваться...
И почувствовал, что нож вновь вошел в него, на этот раз ниже, в поясницу...
О Боже...
И в диком бешенстве снова, снова, снова...
О Иисусе, о Иисусе...
И кромешная тьма затопила сад.
Не было дня, когда бы Уиллис не опасался, что кто-то вот-вот пронюхает про нее. Сдаваемая внаем квартира находилась на двенадцатом этаже отремонтированного дома, который вполне может сойти за кооперативный. Тут невероятно много незнакомых людей, и все они опасны. Ведь незнакомцы задают вопросы. А чем вы занимаетесь, мистер Уиллис? А вы, мисс Холлис? Уиллис и Холлис, звучит как название юридической конторы. Или, может быть, танцевальной группы. А теперь, леди и джентльмены, мы представляем вам недавно вернувшихся из поездки по блистательным столицам Европы... Уиллис... и Холлис!
Вопросы о нем самом его просто бесили; интересно, почему в Америке каждый считает своим долгом быть в курсе того, чем в этой Америке занимаются другие. Иногда он порывался сказать, что продает крэк невинным школьникам. Хотелось бы знать, что бы ему на это ответили. Сказать им, что ты — полицейский, так у них глаза на лоб полезут. О, неужели? Хватит болтать чепуху и скажи нам, чем ты на самом деле занят. Правда, клянусь Богом, я — полицейский, детектив третьего класса Харольд О. Уиллис, это я, клянусь. Посмотри на себя. Думаю, для полицейского ты ростом не вышел, даже для детектива, к тому же это исключено с твоей-то черной курчавой шевелюрой и влажными карими глазами...
А Мэрилин они задавали опасные вопросы.
Потому что ей слишком много приходилось скрывать.
О нет, не то, что они жили вместе, слава Богу, уже девяностые годы, парень, никто уже и не думает о таких вещах. Вы поженились, это был ваш выбор, а не захотели, то просто живете вместе. Даже заимели детей, если сумели, в общем, живете, как хотите, это же девяностые. А возможно... в такой атмосфере дозволенности... вы могли бы даже... ну, может быть... но это весьма невероятно. А впрочем, кто, черт побери, это знает? Может, они и смогли бы в конце концов выйти и прямо сказать: "Смотрите, люди, Мэрилин — бывшая проститутка!"
И опять вздернутые брови.
Правда? Хватит болтать! Скажи лучше, чем она занимается на самом деле.
Нет, она действительно этим и занималась, клянусь Господом, она была проституткой. Она промышляла этим в Хьюстоне год или около этого, а кончила тем, что очутилась в тюрьме Мехико по обвинению в употреблении наркотиков, потом снова вернулась к своей профессии в Буэнос-Айресе, где пять лет кочевала по улицам. Вот так. Этим она и занималась.
Но кто же этому поверит?
Конечно, когда вы смотрите на Мэрилин, вы видите женщину, которой в августе исполнится лишь двадцать шесть, видите стройную, высокую, длинноволосую блондинку с васильковыми глазами, у которой безупречный молочно-матовый цвет лица, и вы думаете: "Нет, это не проститутка!" На месте проститутки вы бы не выжили. Вы бы не перенесли шесть лет слежки, не говоря уже о мексиканской чертовой дыре, — и после этого выглядеть так, как она! А иначе вы были бы Мэрилин. И тогда в смогли. Мэрилин выжила.
К тому же она еще и убийца.
Вот какое дело!
Вы открываете консервным ножом [5] банку с горошком, и все расплескивается наружу.
Коктейль проходил на двенадцатом этаже в угловой квартире, которую домовладелица именовала пентхаусом [6] , хотя, по мнению Уиллиса, она не выглядела такой уж роскошной, чтоб именоваться столь значительно. Он весь день провел в суде и пришел сюда вопреки здравому смыслу, откликнувшись на приглашение Боба О'Брайена, который пообещал добрую выпивку и закуски навалом, а кроме того, никому из гостей не грозило быть подстреленным — считайте, что вам чертовски повезло, если вы знакомы с таким полицейским, как О'Брайен.
5
Игра слов: a hooker — 1) проститутка; 2) консервный нож (англ.)
6
Фешенебельная квартира в небоскребе.
Он позвонил Мэрилин, чтоб сказать ей, что Мэйзи — подружка О'Брайена (как оказалось, ее имя неплохо соответствовало ее внешности [7] ) тоже придет, и можно было вчетвером где-нибудь поужинать, на что Мэрилин ответила: "Конечно! Почему бы и нет?" Вот так они и попали сюда под вечер, после захода солнца. А теперь слушали домовладелицу, водившую их по обновленным апартаментам и видевшую в О'Брайене возможного клиента; Уиллис только сегодня узнал, что Боб собирается жениться на Мэйзи в совсем не отдаленном будущем. Кучу счастья тебе, приятель!
7
Maize — кукуруза (англ.)