Вечная дева. Шанс на счастье

Овсянникова Екатерина

Жаркое солнце нещадно напекало голову даже сквозь косынку, в поле стрекотали кузнечики, а с цветка на цветок то и дело летали разноцветные бабочки. Лёгкий тёплый ветерок заботливо поглаживал щёки, ещё сильнее разморяя любого, кто окажется на улице. Алан спокойно сидел в повозке, иногда заводя со мной разговоры о своей жизни до того дня, как судьба завела его и друзей в злополучный лес. Пытался он выведать рассказ и у меня, но я была не слишком многословна: думаю, раскрывать секрет о своей бессмертной русалочьей жизни —

не самая лучшая идея, даже если и осталось до Ивана Купала всего ничего.

Когда темы для общения закончились, наши голоса стихли. Лишь цокот копыт, издаваемый моим жеребцом, говорил о том, что жизнь продолжается.

— Лексана, останови повозку! — вдруг воскликнул Алан, с тревогой выглянув наружу.

— Зачем? — пожала я плечами, не отвлекаясь от поводьев.

— Остановись! Это срочно!

Негодующе скривив губы, я остановила повозку и, не поднимаясь с места, повернулась к АЛану.

— Рассказывай. Что случилось? Раны заболели?

— Нет, — мотнул головой пациент, аккуратно спустившись с повозки. — Идём, кое-что покажу.

Спрыгнув на землю и поправив платье с косынкой, я последовала за пациентом, который с некой осторожностью подходил к траве возле дороги. Также медленно приблизившись и аккуратно наклонившись в сторону, указанную Аланом, я обнаружила просто неземную красоту.

Из травы на нас смотрел котёнок, небольшой совсем, может пара месяцев от роду. Тёмно-серая дымчатая шерсть была усеяна мусором и колючками, а сам бедняга жалобно и громко мяукал, взывая о помощи. В ярко-жёлтых, словно миниатюрные цитрины, глазах читались боль и страх.

— Ох, бедолага, и откуда же ты тут у нас оказался? Здесь же поблизости нет домов, — проникнувшись сочувствием, Алан подхватил найдёныша на руки. Котёнок вырывался от страха и, кажется, начал мяукать ещё громче. От жалобного писклявого голоса серого комочка в груди стало тесно из-за сочувствия к животинке. Я не заводила себе кошек или собак, ибо даже не представляла, как потом буду жить в случае их смерти. Сколько продлится моя бессмертная жизнь? Полвека, век или же того больше? Сердце моё не выдержит горя потери ещё и близких душе животинок…

Только вот Алан, в отличие от меня, думал иначе. Без каких-либо раздумий он прижал плачущего котёнка к себе и успокаивал его, словно маленького ребёнка. Проникнувшись поведением парня, я сняла с головы косынку и протянула пациенту.

— Держи, укутай его и садись в повозку. Купим ему поесть на рынке.

Кивнув, Алан послушно запрыгнул на своё место, ни на секунду не выпуская пушистый комок из рук. Под цокот копыт, перебиваемый жалобным мяуканьем голодного котёнка, мы в итоге добрались до деревни, где в лавке молочника купили Дымчику еды. Да, именно так мы его с Аланом и прозвали.

Свежая домашняя сметанка пришлась котёнку по вкусу — чуть слышно мурча, пушистый комок жадно слизывал

угощение своим шершавым розовым языком, будто не ел несколько дней. Когда Дымчик опустошил блюдце и довольно уселся умываться, мы с Аланом облегчённо выдохнули — теперь уж с котёнком всё точно будет хорошо.

— Возьмём его с собой? — высказал просьбу парень, поглаживая засыпающий у него на коленях пушистый дымчатый комок. — Покажу его матери, вдруг согласится его на время пристроить. Она, конечно, не очень любит кошек и собак, но, может, её сердце растает?

Две пары глаз: изумрудных и цитриновых, вопросительно уставились на меня, ожидая ответа. И как же тут возразить?

— Ладно, только держи его крепче, — ответила, направившись к месту возничего.

Менее, чем через минуту мы уже продолжили путь к отчему дому Алана, не забывая при этом приглядывать за новым пушистым другом. Проезжая мимо лавки с одеждой, я остановила повозку и спрыгнула на землю. Под немой удивлённый взгляд пациента, одетого в штопанные штаны и рубаху, идея родилась в голове в тот же миг.

— Идём, обновим тебе рубаху и штаны, — кивком головы я указала в сторону лавки, где торговали готовой одеждой. — Не будем заставлять твою мать нервничать от вида изорванных вещей.

Растерянно пожав плечами, парень спустился наземь, крепко обнимая нового друга. Перехватив к себе серый комок, завёрнутый в белый платок, я вместе с Аланом подошла к лавке. После недолгого размышления я указала пальцем на просторную рубаху молочного цвета и тёмно-коричневые штаны.

— Лексана, у меня же нет с собой денег, — прошептал Алан мне на ухо, неловко похлопав по карманам.

— Считай это подарком на выздоровление, — ответила я, не поведя и взглядом. — Можешь заодно и переодеться.

Пожав плечами, паренёк послушно нырнул в уголок, выделенный торговцем для переодевания, и вышел на свет уже в новой одежде. Мне понравилось, как смотрелась на нём рубашка: в меру просторные рукава подчёркивали сильную фигуру Алана и при этом не касались кожи, что важно в случае лечения или перевязки ран. Светлая улыбка, что сейчас не хуже солнца озаряла мужественные скулы парня, стало понятно, что преображение пациенту понравилось.

Что ж, не вечно же мне над златом чахнуть, можно и доброе дело сделать, раз сама я не бедствую.

Без какого-либо сомнения я расплатилась за покупку и, передав Алану котёнка, вновь залезла на своё место на повозке.

— Спасибо! — поблагодарил пациент, подкравшись ко мне сзади. — Эту одежду я клыкастым на растерзание уж точно не дам!

— А лучше вообще не встречаться с хищниками, — холодно добавила, взмахнув вожжами. — Покажешь дорогу к отчему дому?

— Покажу. А как на месте окажусь, так денег с собой возьму. За добро добром отплатить надо!