Вечная жизнь Смерти
Шрифт:
Тяньмин взял голубой флаг ООН из рук Сэй и возложил его на стоящую рядом трибуну.
– Я не стану принимать присягу. В этом мире я чужак. Мне не довелось ощутить здесь ни радости, ни счастья. Меня никто не любил. Конечно, я и сам в этом виноват…
Тяньмин говорил спокойно, будто вспоминая свою жизнь. Чэн Синь, сидящую в партере, охватила дрожь. Ей казалось, что настал Судный день.
– …но я не приму присягу. Я не обещаю оставаться верным человечеству.
– Зачем же вы тогда согласились на участие в программе «Лестница»? – негромко спросила
– Я хочу увидеть другой мир. Насчет верности человеческой расе – это зависит от того, с какой цивилизацией я встречусь на корабле Трисоляриса.
Сэй кивнула:
– Присягу принимают добровольно. Вы свободны. Следующий, пожалуйста.
Чэн Синь трясло, словно она провалилась в ледяной погреб. Она прикусила губу и заставила себя не разрыдаться.
Тяньмин прошел последнее испытание.
Уэйд сидел в первом ряду. Он обернулся и посмотрел на Чэн Синь. Чем больше она страдала, тем большую радость испытывал ее босс. Казалось, его глаза говорят:
«Теперь ты видишь, как он хорош!»
«Но… что, если он говорит правду?»
«Если даже мы ему поверили, враг поверит наверняка».
Уэйд повернулся к сцене, но потом, словно вспомнив что-то важное, снова бросил взгляд на Чэн Синь:
«До чего же увлекательная игра, не так ли?»
Неожиданный отказ Тяньмина изменил настроение в зале. Последний кандидат, сорокатрехлетняя женщина, инженер НАСА по имени Джойнер, страдавшая ВИЧ, тоже отказалась от присяги. Она пояснила, что не хотела приходить, но пришла, иначе родственники прокляли бы ее и оставили бы умирать в одиночестве. Никто не знал, говорит ли она правду или ее вдохновил пример Тяньмина.
Ночью состояние Джойнер резко ухудшилось. Инфекция перешла в воспаление легких, у нее остановилось дыхание, и на рассвете она умерла. Медперсонал не смог вовремя извлечь мозг для замораживания.
Выполнение миссии было возложено на Тяньмина.
И наконец момент настал. Чэн Синь сообщили, что состояние Тяньмина резко ухудшилось. Требуется немедленно извлечь мозг. Процедуру проведут в Вестчестерском медицинском центре.
Чэн Синь замялась перед зданием госпиталя. Она и внутрь войти боялась, и уйти не могла; оставалось стоять и мучиться. Уэйд, приехавший вместе с ней, направился ко входу. У дверей он оглянулся и насладился ее болью. Удовлетворенный увиденным, он нанес последний удар:
– Ах да, у меня для тебя еще один сюрприз. Это ведь он подарил тебе звезду!
Чэн Синь окаменела. Теперь все встало на свои места. До сих пор она видела лишь тени, и только сейчас явились истинные краски жизни. Ее захлестнула волна эмоций, и она пошатнулась, словно кто-то выбил почву у нее из-под ног.
Она ворвалась в госпиталь и бежала по длинным, извивающимся коридорам, пока перед дверьми отделения нейрохирургии ее не перехватили два охранника. Чэн Синь пыталась высвободиться, но они держали крепко. Она выудила удостоверение, махнула им перед парнями и побежала
Она опоздала.
К ней обернулись несколько мужчин и женщин в белых халатах. Тело уже вывезли из операционной. На столе в середине комнаты стоял цилиндрический контейнер из нержавеющей стали, высотой около метра. Его только что закупорили; белый туман, в который превратились остатки жидкого гелия, еще не успел развеяться. Туман неспешно струился по стенкам цилиндра, лился по столу и срывался с края миниатюрным водопадом. Собравшаяся на полу лужица постепенно таяла. Окутанный морозным паром контейнер выглядел порождением инопланетного разума.
Чэн Синь бросилась к столу. Туман заклубился от движения, и она почувствовала, как ее охватил холод, который тут же рассеялся. Она нашла то, что так долго искала, коснулась на мгновение – и тут же потеряла навсегда в безбрежности космоса и бесконечности времени.
Опустошенная, Чэн Синь расплакалась перед контейнером. Ее грусть растеклась по операционной, переполнила здание госпиталя и затопила весь Нью-Йорк. Над ней собралось целое озеро печали, а потом оно разрослось до океана. Чэн Синь чувствовала, что тонет.
Неизвестно, сколько прошло времени. Затем она ощутила на плече чью-то руку. Быть может, эта рука лежит здесь уже давно; быть может, кто-то уже давно с ней разговаривает…
– Не отчаивайся, – ласково и неспешно произнес пожилой человек, – надежда есть.
Чэн Синь задыхалась, содрогаясь от рыданий. Но следующие слова привлекли ее внимание:
– Подумай сама! Если они смогут оживить этот мозг, какая оболочка будет для него идеальной?
Голос не разменивался на бесполезные утешения, он говорил о конкретных вещах.
Чэн Синь подняла голову и сквозь стоящие в глазах слезы рассмотрела пожилого седого мужчину. Это был лучший нейрохирург мира, профессор Гарвардской школы медицины. Именно он руководил операцией.
– Такой оболочкой окажется тело, в котором мозг находился изначально! В любой клетке мозга содержится вся генетическая информация, необходимая для воссоздания целого организма. Они наверняка клонируют тело и пересадят мозг. Тогда Тяньмин вернется к полноценной жизни.
Чэн Синь неотрывно глядела на стальной цилиндр. По ее лицу текли слезы, но она не стыдилась их. Затем девушка опомнилась и ошеломила присутствующих:
– А что он там будет есть?
Она выбежала из комнаты так же стремительно, как и вбегала.
На следующий день Чэн Синь, бледная как смерть, вошла в кабинет Уэйда и передала ему небольшой конверт:
– Эти семена необходимо положить в капсулу зонда.
Уэйд открыл конверт и вытряхнул на стол дюжину маленьких пакетиков. Он с интересом перебирал их:
– Пшеница, кукуруза, картофель… а это… овощи, если не ошибаюсь? А вот это красный перец?
– Он его очень любит, – кивнула Чэн Синь.