Вечная жизнь
Шрифт:
— Ну, что скажешь? — спросила она. — Как тебе показалось, групповая медитация отличается от индивидуальной?
— Ах, это... Ну да, конечно, — с напускным энтузиазмом выпалила я. — Знаете, я и подумать не могла, что смогу услышать всякое такое. Это в сто раз интереснее, чем «Дни нашей жизни» [10] ! — О своих детских воспоминаниях я предпочла не упоминать.
— О чем ты говоришь?
— Да об этих мыслях, о чем еще, — ответила я. — Кто-то кого-то ненавидит, кто-то
10
«Дни нашей жизни» (англ. — Days of our Lives) — популярная американская мыльная опера, которая идет по будням с 1965 года.
Анна уставилась на меня так, словно я вдруг превратилась в белую голубку.
— Что?
Слегка смутившись, я ответила:
— Я говорю об этих мыслях. Сама не знаю, как так вышло. Но это было интересно.
— Ты слышала мысли, — медленно проговорила Анна, не сводя с меня глаз. — О том, что кто-то кого-то ненавидит и кто-то кого-то хочет?
— Ну да, а что? — переспросила я, вдруг почувствовав себя глупо.
Неужели я опять сделала что-то не так? Может, тут не принято говорить о том, что кто услышал? Возможно, нужно было притвориться, будто я ничего не поняла? Но отступать было уже поздно.
— Ну, я услышала, что кто-то хочет поцеловать кого-то в шею. И про глаза. И еще про губы на груди. Всякая чушь, короче, — пролепетала я.
Кстати, забавное совпадение, если вспомнить, мой параноидальный страх открыть перед кем-нибудь свою шею. Да, кстати, про жар там тоже было. Может, имелся в виду жар от ожога? Ха-ха-ха. Нет. Хватит бредить. Разумеется, речь шла не о моей шее, Чарльз у нас гей, Рейн терпеть меня не может, а Лоренцо никогда не давал мне понять, что ему нравятся девушки с внешностью полудохлых мышей.
Анна только моргала, не сводя с меня глаз.
— С вами... все в порядке? — спросила я. Боже, сделай так, чтобы это были не ее мысли!
— Как давно ты занимаешься медитацией? Мне казалось, что тебе это не слишком нравится, — заметила она, оставив мой вопрос без ответа.
— О Боже, нет, конечно! Терпеть не могу это дело, — честно призналась я.
Продолжая смотреть на меня, Анна присела на краешек стола.
— Я сделала что-то не то? Извините, я не хотела. В следующий раз я не буду говорить, если что-то услышу.
— Нет-нет, дело не в этом, — быстро проговорила Анна. — Хотя, на твоем месте я бы не стала об этом рассказывать. Видишь ли, я тоже услышала эти обрывки мыслей, но я очень сильный медиум. У меня очень большая сила. Я была абсолютно уверена, что в этой комнате никто, кроме меня, не слышит и не чувствует ничего, кроме собственных мыслей.
Г-хм... Значит, она и мои мысли слышала? Ну вот, приехали.
— Я почувствовала чье-то присутствие, но никак не могла подумать, что
— Значит... это не со всеми так бывает? То есть, это не что-то обычное?
— Нет, — взгляд Анны стал суровым и пронзительным. — Этого не происходит никогда, по крайней мере, с учениками. Это первый случай в моей практике.
Правда? В таком случае, можно предположить, что... Выходит, я очень сильная? И могу стать очень могущественной. Ведь я последняя могущественная...
Тут я машинально оборвала свои мысли и почти физически почувствовала, как мой разум бежит от этих предположений, подобно шарикам воды, разбегающимся по горячей сковородке.
В это время в двери показалась полоска света, и в комнату вошел Солис. Окинув взглядом комнату, он увидел меня и Анну и слегка нахмурился.
— Вы здесь вдвоем? — спросил он.
— Да, — ответила Анна. — Ты... Почему ты пришел?
Солис пожал плечами и улыбнулся.
— Мне показалось, я что-то почувствовал. Нечто странное.
— Тебе не показалось, — с непонятной мрачностью возразила Анна. — Ты почувствовал ее.
Солис замер, словно медленно переводил ее слова у себя в голове.
— Что? — спросил он наконец.
— Настасья послала свое сознание вовне во время групповой медитации. Я почувствовала, как она коснулась меня, а потом она с легкостью подслушала мысли остальных. Она их слышит, Солис. Совершенно отчетливо.
Когда, ну когда же я научусь держать язык за зубами? Теперь я чувствовала себя редким животным, выставленным на обозрение в зоопарке.
— Я постараюсь больше этого не делать, — на всякий случай пообещала я. По крайней мере, я больше никогда не буду об этом говорить.
Солис склонил голову набок, разглядывая меня.
— Откуда, говоришь, ты родом?
В моем мозгу мгновенно сработала сигнализация. Ради того, чтобы остаться здесь, я была готова заниматься любой паршивой работой, но открывать свое прошлое явно не входило в этот список.
— С севера.
Прозвенел гонг к ужину, и я чуть не подпрыгнула от неожиданности.
— Ура! Умираю от голода! — бросила я, отшвыривая подушку. — Спасибо за урок, Анна. Все было великолепно. Увидимся за ужином!
Наверное, это было похоже на бегство испуганного кролика, но Анна и Солис все-таки оставили меня в покое, хотя всю дорогу по коридору я чувствовала на себе их взгляды. Сбежав по лестнице, я помчалась в столовую.
Неужели я до сих пор обладаю силой? Той самой, наследственной силой? Неужели она до сих пор осталась такой же, какой была? Нужно ее прятать. Я прекрасно это понимала, но стоило мне об этом подумать, как в глубине души вдруг вспыхнуло незнакомое, яростное желание вновь испытать эту силу, последовать за ней, изучить ее пределы.