Вечно влюбленные
Шрифт:
Заинтригованный, кто бы это мог прийти в столь позднее время и вызвать такое подобострастное поведение у человека, которого Лавджой открыто прозвал "старым пнем", Николаc поставил на стол кубок и взял маленькую белую карточку, лежавшую посередине подноса. Приподняв густую черную бровь, он прочитал имя, обозначенное на визитке. Роксбери? Интересно, какого черта к нему пожаловал этот хитрый старый негодяй?
Николаc задумчиво посмотрел на Лавджоя, который прекратил суету, как только в комнату вошел Баффингтон, и выжидающе глядел на хозяина. Они уже долгое время были вместе - с тех пор, как Николаc стал служить в армии, и Лавджой пошел с ним в качестве денщика. Немного было людей, к которым Николаc относился с
Посмотрев ему в глаза, Николаc слегка покачал головой и пробормотал:
– Ничего, продолжай свое дело. Я по-прежнему собираюсь уехать завтра утром, и чем раньше, тем лучше.
Спускаясь по парадной лестнице, Николаc перебрал все возможные причины, побудившие Роксбери нанести ему визит, но ни в одной не нашел хоть сколько-нибудь смысла. Он почти не знал этого пожилого человека, несмотря на то что его отец и Роксбери были друзьями, а Рэндал считал наследника герцога, виконта Норвуда, своим самым близким товарищем по дебошам и разгульным забавам. Он припомнил, что встречался с герцогом не более шести-семи раз и что они лишь обменивались светскими разговорами. И вот теперь герцог Роксбери ожидает его в библиотеке.
Не то чтобы Николаc совсем не знал Роксбери. Герцога Роксбери знали все: богатый, могущественный, знаменитый человек, вызывавший в городе восхищение. За его спиной шептались, что он был не из тех, кого можно злить, и в то же время он умел делать деликатные дипломатические, а иногда и недипломатические ходы.
Он обладал репутацией человека, у которого повсюду щупальца, он был в курсе событий, подчас необъяснимых, а его власть в высоких сферах была огромна. Поговаривали даже, что ни одно важное событие, происшедшее в Англии или еще где-нибудь, не произошло без ведома Роксбери.., а может, и не без его участия. "Но что же, - раздумывал Николаc, - ему понадобилось от меня?"
Войдя в библиотеку, он увидел объект своих размышлений - высокого джентльмена с седыми волосами, отливавшими серебром.
Он был очень элегантен в черном бархатном камзоле и в жемчужно-серых кашемировых бриджах. Роксбери потягивал коньяк из суженного кверху фужера. Он непринужденно расположился в кресле с резной спинкой у отделанного мрамором камина у дальней стены библиотеки. Пламя весело прыгало в камине и окрашивало в богатые тона многочисленные цветные кожаные переплеты книг в стоявших вдоль стен шкафах, подчеркивало цвет золотисто-алого ковра на полу.
Роксбери поднял вверх серые глаза, заметил стоявшего в дверном проеме Николаcа и улыбнулся. Его обманчиво сонный взгляд ничего не выражал.
– А, вы дома! Когда я прибыл, ваш дворецкий не пожелал подводить себя. Однако он весьма любезно побеспокоился и удобно устроил меня, прежде чем, отправился разыскивать вас.
Пройдя через комнату, Николаc налил себе немного коньяка из хрустального графина и скупо улыбнулся.
– Обычно он не бывает столь гостеприимным с незнакомцами, которые навещают меня в такой поздний час.
– Гм-м, думаю, вы правы. Но вряд ли меня можно назвать незнакомцем, мой мальчик.
Потягивая коньяк, Николаc уселся напротив герцога.
– Может, вы и правы, сэр, но должен признаться, я был удивлен, когда Баффингтон принес мне вашу карточку. Чем могу служить?
– Полагаю, это тот случай, когда мы, вероятно, оба можем служить друг другу...
Николаc удивился:
– Служить друг другу?
– Да. Видите ли, в Кенте случилась некая неприятность, где-то поблизости от усадьбы Шербурнов. Для нас было бы удобно, если бы кто-нибудь подробнее изучил ситуацию на месте.
– Роксбери посмотрел на Николаcа
– Это должен быть человек, которому мы безоговорочно доверяем и чье неожиданное появление не вызовет пересудов или чего-то большего, ну, каких-нибудь крайностей.
– Серебристыми волосами, блестевшими в свете свечей, Роксбери весьма напоминал проказливого херувима. Он послал ангельскую улыбку сидевшему напротив него молодому человеку.
– А кого может удивить возвращение в сельское поместье нового владельца давнего и славного титула, графа Шербурна?
Николаc пристально рассматривал янтарную жидкость в своем фужере. Мысли его путались, хотя он с вежливым лицом слушал Роксбери. Ему вдруг захотелось больше знать о герцоге и обо всех этих "мы" и "нас", на которых старик так непринужденно ссылался.
Он пожал плечами: что за черт! Единственное, что он знал про герцога наверняка, - что старый хитрый дьявол близко к сердцу принимал интересы Англии или то, что Роксбери и его друзья считали интересами для Англии!
Решив, что он ничего не теряет, выслушивая герцога, Николаc пристально посмотрел на него и прямо спросил:
– А что это за "маленькая неприятность", сэр, в которой вы хотите, чтобы я разобрался?
– О, это просто небольшая контрабанда, - живо отозвался герцог.
На смуглом лице Николаcа промелькнула усмешка.
– Контрабанда? В Кенте? Сэр, вы же знаете, что Кент - самый известный рассадник контрабандистов во всей Англии! Вряд ли на всем побережье найдется место, где бы они ни выгружали свои товары, и притом едва ли не каждую ночь! А если этого недостаточно, то вряд ли возможно найти хоть одного человека, который не имеет дело в той или иной форме с контрабандистами, - от священника, находящего у себя в погребе небольшой рулон шелка для супруги в благодарность за беззастенчивое использование погреба, до фермера, обнаруживающего бочонок-другой коньяка в собственном сарае - привет от контрабандиста, который брал его лошадей, чтобы перебросить контрабандные товары в Лондон!
Серые глаза Роксбери были непроницаемы. Он поднял фужер с прекрасным французским коньяком.
– Или до пэра королевства?
Николаc вспыхнул.
– Или до пэра королевства, - нехотя признал он, не имея понятия, законен или нет этот его коньяк, и подозревая последнее.
– О пожалуйста, не напускайте на себя такой виноватый вид, мой дорогой мальчик! Я ни в чем вас не обвиняю, тем более что половина членов конной гвардии также в этом не виновна.
– Он улыбнулся.
– Сейчас вам станет лучше, я вполне уверен, что коньяк, который частенько появляется в моем погребе, не был получен через обычные каналы торговли.
– Лицо Роксбери посерьезнело.
– Это не коньяк и не французские шелка или кружева. Нас беспокоит хорошее английское золото и информация, которая свободно распространяется между Англией и Францией. Этими сведениями пользуются контрабандисты.
– Сэр, я не хочу сказать, что безразличен к этому делу, но в течение многих поколений контрабандистов использовали для передачи и обмена информацией между Англией и континентом. Остановить это невозможно.
– Вы совершенно правы. Полностью прекратить это невозможно.
– Роксбери поставил фужер. Он наклонился вперед, его привлекательное лицо напряглось.
– То, о чем я говорю, - произнес он, - несколько отличается от обычных обрывков информации, которая просачивается через канал. Месяцев шесть или восемь назад мы заметили, что появилось нечто совеем иное - это была новая и весьма действенная сеть, через которую распространялись чрезвычайно секретные сведения. Нам понадобилось некоторое время, чтобы выявить, каким образом передавалась информация, и лишь недавно мы свели наше расследование к вашим краям, к банде или бандам контрабандистов, работающих по соседству с Ромни-Марш.