Вечно
Шрифт:
– Теперь – да.
Хейвен рассмеялась, замечая входящего на кухню Доминика.
– Поверить не могу, что вы едите без меня! Это кощунство.
Пожав плечами, Кармин уселся на кухонную тумбочку, в то время как Доминик отрезал для себя огромный кусок торта. Вскоре к ним присоединились и остальные. Взяв по куску торта, Коррадо и Селия отошли в сторону, в то время как выбор доктора ДеМарко пал на воду. Достав бутылку воды, он закрыл дверцу холодильника, разворачиваясь к остальным и замечая итальянский торт.
– Ты
– Нет.
Отрезав кусок торта, Доминик положил его на тарелку и протянул отцу.
– Попробуй. Пальчики оближешь.
– Я пас, – ответил Винсент, с отвращением смотря на тарелку.
Доминик пожал плечами.
– Ну и зря. Как по мне, так это самый вкусный торт из всех, что я пробовал в своей жизни. Канноли тоже были хороши. Черт, как и сам ужин. Она отлично готовит.
– Да, – согласился Кармин. – Вероятно, есть в ней нечто итальянское.
Он напрягся, заметив аналогичную реакцию со стороны своего отца и осознав, что именно сказал. Открыв бутылку с водой, Винсент сделал несколько глотков, в то время как Кармин пытался придумать способ перевести разговор в нейтральное русло. Однако его опередил рассмеявшийся Доминик.
– Должно быть, так и есть. Черт, да всем прекрасно известно, что в ней все время бывает чистокровный «итальянец» Кармина.
Услышав это, Винсент закашлялся, подавившись водой. Селия прыснула, пытаясь сдержать смех, однако Доминик себя сдерживать не стал. Его смех стих только лишь после того, как Винсент, восстановив дыхание, бросил на него осуждающий взгляд. Кармин ожидал от отца какого-нибудь замечания, однако этого не произошло – покачав головой, Винсент покинул кухню.
После того, как он вышел, все вновь рассмеялись.
– Я думала, что ты наполовину ирландец, – сказала Хейвен с замешательством.
Кармин открыл рот, намереваясь ответить ей. Однако в итоге он только покачал головой. Он никак не смог бы объяснить ей шутку Доминика, не поставив ее при этом в неловкое положение.
* * *
Сидя вечером за роялем в гостиной, Кармин провел кончиками пальцев по клавишам. Приступив к игре, он сыграл несколько нот.
Зайдя в комнату, Хейвен вытерла о штаны руки. Вытолкав Кармина из кухни под предлогом того, что он слишком сильно ее отвлекал, она вымыла оставшуюся после ужина посуду.
– Ты играешь.
– Присоединишься? – спросил Кармин, указывая жестом на скамейку.
После того, как Хейвен заняла место рядом с ним, он начал наигрывать мелодию «Мерцай, мерцай, звездочка». Доигрывая последние ноты, он посмотрел на Хейвен, замечая стоявшие в ее глазах слезы.
– Нельзя так много плакать.
Она улыбнулась.
– Это слезы радости.
– Здорово, но все равно… заработаешь себе обезвоживание, если продолжишь плакать, – сказал Кармин, пожимая плечами, когда
Опустив ладонь на щеку Кармина, Хейвен наклонилась к нему. Их поцелуй был нежным, и, в то же время, страстным.
– Черт, колибри, – выдохнул Кармин, когда она отстранилась. – Чем я это заслужил?
– Люблю слушать, как ты играешь.
– Я не так уж и хорош, – заметил Кармин. – В детстве я брал уроки всего лишь два года. Я знаю, наверное, песни четыре.
– Они мне нравятся, – сказала Хейвен. – Гитара мне тоже нравится, но особенно я люблю, как ты играешь на рояле.
Кармин рассмеялся.
– Хочешь научиться играть?
– Нет. Мне нравится музыка, но я сомневаюсь в том, что…
– Да брось. Если ты можешь карабкаться по деревьям, то и песню ты сможешь сыграть.
– Хорошо, – согласилась она нерешительно. – Я боюсь испортить твой рояль.
– Не глупи. Ты его не испортишь. Кроме того, все мое – твое. Можешь дотрагиваться до чего пожелаешь.
– Правда? – спросила она игриво, смотря на него и улыбаясь.
– Разумеется, – ответил Кармин, придвигаясь ближе. – В любое время, в любом месте.
Рассмеявшись, она шутливо оттолкнула его, когда он провел рукой вверх по внутренней стороне ее бедра.
– Не сейчас, не здесь.
– Хорошо, тогда давай поиграем, – сказал Кармин, подняв руки в знак капитуляции.
У Хейвен дрожали руки, пока они с Кармином разучивали мелодию. Сыграв ее дважды, она решила попробовать еще раз, но сбилась уже на третьей ноте. Потребовалось некоторое время на то, чтобы она смогла выучить самые простые ноты, и, ко всему, мелодия которую она играла, не получалась ни гармоничной, ни плавной, однако улыбка на ее лице компенсировала для Кармина все расстройство.
Начиная заново, Хейвен вновь сбилась после нескольких первых нот и тяжело вздохнула. Продолжив, она резко нажала на клавиши, когда позади них раздался знакомый им обеим голос.
– Моцарт?
Оборачиваясь, Кармин едва не упал со скамейки.
– Боже мой, Коррадо! Нельзя так подкрадываться.
Приподняв брови, Коррадо повторил свой вопрос.
– Моцарт?
– Думаю, можно и так сказать. У него были некоторые вариации этой мелодии.
– Mi ricorda tua madre, – сказал Коррадо, переводя взгляд на Хейвен.
Это напоминает мне о твоей матери.
Кармин побледнел, услышав эти слова.
– Что?
Коррадо продолжал наблюдать за ними, не произнося больше ни слова. Помолчав, он снова заговорил.
– Sei felice?
Кармин медленно кивнул.
– Да.
Заметив, что Хейвен смотрит в пол, Кармин вспомнил о том, что она не знала итальянского и, соответственно, не поняла ни слова из того, что сказал Коррадо. Он даже представить не мог, как именно она могла истолковать услышанное.