Вечное чудо жизни
Шрифт:
– Я, мистер Хэрриот, имею в виду однократный и опасный кашель. – В глазах дамы блеснул зловещий огонек.
– Да-да, – ответствовал я и достал стетоскоп.
Выслушав пациента, я, разумеется, никаких отклонений не обнаружил, но готов был поклясться, что Ролло смотрел на меня извиняющимся взглядом.
Все это время смех у меня в груди старался вырваться на волю, и внезапно я испустил оглушительное «ха-ха!».
Брови миссис Федерстон взлетели к самым волосам. Она уставилась на меня и спросила ледяным тоном:
– Что вас так забавляет? – «Забавляет» она надменно растянула.
– Ну право
– Смешно?! – На лице миссис Федерстон изумление мешалось с ужасом. Она несколько раз открыла рот и лишь потом договорила: – Не вижу ничего смешного в страданиях беспомощного животного!
Укрытый надежным щитом жара и эйфории, я погрозил ей пальцем.
– Но он же ничуть не страдает, это и смешно! И никогда не страдал, сколько бы раз вы его ко мне ни приводили.
– Прошу прощения?!
– Святая правда, миссис Федерстон. Все болезни Ролло – одни ваши выдумки. – Стол затрясся от моего смеха.
– Как вы смеете так говорить! – Дама прожгла меня высокомерным взглядом. – Вы ведете себя оскорбительно, и я не потерплю…
– Э-эй! Дайте мне объяснить! – Я смахнул с глаз пару слезинок и отдышался. – Помните, как вы расстраивались из-за манеры Ролло делать несколько шагов, приподняв заднюю лапу, а потом ее опускать? Я вам объяснял, что это привычка, не больше, а вы принудили меня лечить его от артрита?
– Ну да. Помню. Но я очень беспокоилась.
– Знаю. И вы мне не поверили, а он и сейчас так делает. И вполне здоров. Просто мелким собакам это свойственно.
– Возможно, но…
– Или тот раз, – продолжал я, захлебываясь смехом, – когда вы заставили меня прописать ему снотворные таблетки из-за его жутких кошмаров.
– И правильно сделала! Он во сне так жалобно поскуливал и перебирал лапками, словно спасался от чего-то ужасного.
– Ему снился сон, миссис Федерстон. И наверняка приятный. Например, что он бежит за своим мячиком. Всем собакам снятся такие сны. – Я ухватил Ролло за голову. – И посмотрите сюда, ха-ха! Наверное, вы не забыли, как утверждали, что глаза у него чем-то зарастают. И не хотели поверить, что это нормальные третьи веки. И видите, они все еще тут, верно? Вот же они, а он прекрасно видит, ха-ха-ха! – Я окончательно потерял власть над собой и хотел было дружески ткнуть ее пальцем под ребро, но она вовремя попятилась.
Прижав ладонь ко рту, она не спускала с меня глаз. Брови ее так и поселились под сенью волос.
– Вы… вы несерьезно…
– Вовсе нет. Очень даже серьезно. И могу продолжать и продолжать.
– Право, не знаю, что сказать. Ну а его теперешний кашель?
– Можете забрать его домой, – ответил я. – Если он опять захокает, приходите с ним завтра, только никаких «хок-хок» больше не будет! – Я утер мокрое лицо и снял Ролло со стола.
Миссис Федерстон шла до входной двери словно в трансе. Она то и дело прижимала ладонь ко рту, искоса недоуменно на меня поглядывала и хранила ошеломленное молчание.
Проводив ее, я вернулся в кровать и уснул с приятным сознанием, что легко и безболезненно покончил с неприятной проблемой. И как тактично!
Наутро я уже этого не ощущал. Мой веселый приступ развивался обычным путем. После радостного возбуждения накануне – тяжелая апатия, уныние, отчаяние,
Но едва я проснулся окончательно, меня поразило как молнией. Миссис Федерстон! О господи! Что я ей наплел? Что я натворил? Я судорожно и тщетно пытался воскресить в уме подробности, но одно было точно и неопровержимо: я смеялся, возможно, даже насмехался над ней, и не исключено, что покушался на ее особу. Неужели и правда пытался ее поцеловать? Нежно потискал, пока провожал по коридору? Мой рот раскрылся, и я тихонько застонал.
Без всяких сомнений, я был повинен в недопустимо неприличной выходке, и, конечно, мне придется дорого за нее заплатить. Разумеется, больше миссис Федерстон никогда не переступит нашего порога. Позорнейший этот случай получит огласку. Она может даже подать на меня жалобу в ветеринарную комиссию. И я уже видел заголовки в «Дарроуби энд Холтон таймс»: «ВЕТЕРИНАРУ ПРЕДЪЯВЛЕНО СЕРЬЕЗНЕЙШЕЕ ОБВИНЕНИЕ. ХЭРРИОТУ ПРИДЕТСЯ ДАТЬ ОБЪЯСНЕНИЯ ДИСЦИПЛИНАРНОЙ КОМИССИИ».
С воплем я глубже зарылся под одеяло, устремив невидящий взгляд на чашку с чаем, которую Хелен поставила на тумбочку рядом с кроватью. После веселых приступов я всегда день отлеживался, а потом с удивительной быстротой приходил в норму. Но на этот раз душевные раны исцелятся не скоро. А жуткие последствия?
Больше я не мог терпеть эту пытку, торопливо выпил чай, оделся и поплелся вниз.
– Тебе получше, Джим? – весело спросила меня жена, перемывая посуду. – Скоро будешь молодцом, как всегда. Все-таки очень странное состояние, хотя дети получили большое удовольствие. Насколько я поняла, ты вчера был в голосе! – Она засмеялась и взяла полотенце.
Я решил, что небольшая прогулка меня освежит, и не поверил своим глазам, когда, пройдя совсем немного, вдруг увидел, что ко мне приближается миссис Федерстон. Нас разделяла какая-то сотня шагов. В ужасе я улизнул на другую сторону улицы, но дама успела меня заметить и последовала за мной. Облаченная в дорогой твидовый костюм внушительная фигура неумолимо надвигалась, и я понял, что спасения нет.
Ну что же, сказал я себе, сейчас начнется. «Мистер Хэрриот, я подумала, вам будет интересно узнать, что по поводу случившегося в субботу я обратилась к моему адвокату. Ваше поведение было возмутительным, и я считаю своим долгом в дальнейшем оградить беззащитных женщин от ваших выходок. Я просто не могу поверить, чтобы дипломированный специалист был способен на подобное – злоупотребить своим положением, предать оказанное вам доверие! Ну а о вашей немыслимой черствости к страданиям моей собачки просто мучительно вспоминать!»
Однако ничего подобного я не услышал. Подойдя ко мне, миссис Федерстон ласково положила ладонь мне на руку.
– Мистер Хэрриот, вы вчера оказали мне большую услугу.
– А?
– Да. Вы были так милы и тактичны. Теперь я поняла, насколько глупы были мои тревоги из-за Ролло. Как, должно быть, я вам надоедала!
– Да нет же, нет…
– Вы очень добры, но я знаю, что вела себя неразумно, беспокоила вас по пустякам в неурочное время. И вот явилась вечером в субботу…
– Уверяю вас…