Вечность Эллы и Миши
Шрифт:
— Самый лучший подарок на день рождения, — говорю я и нежно целую её ладошку, чувствуя кольцо на пальце. — Не думаю, что какой-то день рождения превзойдет этот.
Она довольно улыбается.
— Ты так не думаешь?
Я пробегаю пальцем по краю кольца, и это посылает поток адреналина сквозь меня, знание, что она так близка к тому, чтобы быть моей вечно.
— Нет, я знаю это.
* * *
Ближе к вечеру мы выбираемся из кровати. Элла жалуется, что у
Она сердито смотрит на меня, когда я говорю ей это, пока она одевает футболку.
— Так что ты хочешь делать остаток дня?
— Делать тебя ещё более болезненной, — говорю я, натягивая футболку с длинными рукавами через голову.
Она вздыхает и опускает руки по бокам.
— У меня не может быть крошечного малюсенького перерыва? Ну, пожалуйста. Может хотя бы часок.
— Хорошо, — хмурюсь я, разочарованный. и думаю, что бы ещё сделать. — Хорошо, я знаю, что хочу делать.
Она влезает в джинсы и застегивает пуговицу.
— Что?
Я поворачиваюсь к двери, подхватывая светильник, который оставил мой отец, когда бросил меня.
— Я хочу спалить все вещи, что когда-либо напоминали мне об отце.
Я жду, пока она начнет читать мне нотации, но она поднимает свою куртку и застегивает её.
— Мы, вероятно, должны сделать это на открытом пространстве, может, на подъездной дорожке, — говорит она равнодушно. — На всякий случай.
— Нет ни одного человека в мире, который понимает меня как ты, милая девочка. — Я беру её за руку, и мы направляемся на улицу, чтобы разжечь огонь.
Солнце вышло и светит вниз, но воздух по-прежнему холодный. Все покрыто инеем, а дорогу вспаханная.
Элла ищет зажигалку и древесину, пока я иду в гараж и собираю вещи, которые принадлежали моему отцу. Когда я возвращаюсь на подъездную дорожку, у неё имеется маленький костерок и расслабленное выражение лица, пока она смотрит на пламя, наклонив голову в бок.
Я принимаюсь бросать вещи в пламя, начиная из старой рабочей футболки, которую оставили в гараже.
—Я решил снова с ним не разговаривать.
Она берет зажигалку и бросает в огонь.
— Но что ели он позвонит и, действительно, снова захочет быть в твоей жизни?
Я бросаю одну из его старых отверток в огонь, хотя она не горит, на самом деле.
— Ему придется сделать чертовски больше, чем позвонить. — Я глубоко вздыхаю и смотрю на фотографию, на которой мы с отцом напротив его старого «Dodge Challenger», припаркованного в гараже. Мы работали над ним каждый день. Это было нашим делом, пока он не свалил и не забрал машину с собой и все, что он оставил – это пустой гараж полный дерьмовых воспоминаний.
Я мну фотографию и бросаю в пламя, смотря, как она горит.
— Он должен заработать это.
Её пальцы берут мои, и она сжимает мою руку.
— Хорошо, потому что он не заслуживает тебя.
Когда я пытаюсь бросить следующую вещь, она быстро пытается остановить меня.
— Ты что
— Избавляюсь от багажа.
— Миша, я не говорила, чтобы ты перестал пить, я говорила, что ты должен прекратить иметь дело с проблемами, таким образом.
— Знаю, — говорю я. — Но прямо сейчас, я думаю это то, что нужно нам обоим.
Смотря мне в глаза, она кивает и отпускает мою руку. Я бросаю упаковку в пламя, и оно весело вздымается ввысь к небу, когда бутылки взрываются. Когда мы смотрим на горящее пламя, растопившее снег, подъезжает грузовик Итана, и он выпрыгивает оттуда вместе с Лилой.
—Хорошо, я очень хочу знать для чего это, — говорит Лила, засовывая руки в карманы пальто, свет он огня отражается в её больших глазах.
— Мы прощаемся. — Я обнимаю Эллу за плечи и прижимаю ближе к себе.
— Прощаетесь с чем? — спрашивает Итан, застегивая пальто и надевая на голову капюшон.
Элла и я обмениваемся секретным взглядом.
— С прошлым, — говорит она, и я улыбаюсь, потому что так и есть.
ГЛАВА 22
Элла
Следующие несколько дней расслабляющие и наполненные длинными поездками и короткими разговорами. Кэролайн фотографирует нас на переднем дворе. Мы все смогли улыбнуться на некоторых из них, но это давалось намного легче на фотографиях, где только я и Миша. Когда мы собираемся уезжать, возвращаться обратно к нашим жизням, она заверяет меня, что пришлет мне копии.
Лила и Итан вернулись в Вегас на день раньше, и мы с Мишей всю дорогу домой слушали «Chevelle». Миша ждет в машине, пока я быстро со всеми прощаюсь. Дин приобнял меня, а Кэролайн обняла меня по-настоящему, выбрасывая меня из моей зоны комфорта.
Когда она отступает, беспокойство колотится у меня в груди, но я мысленно говорю себе успокоиться и направляюсь к отцу, который стоит на заднем крыльце в тяжелом коричневом пальто.
— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я осталась ещё на несколько дней и помогла тебе привести дом в порядок? Или пошла с тобой на твою первую встречу анонимных алкоголиков? — На самом деле, я не хочу этого делать, но я переживаю, что он туда не пойдет, если кто-то за этим не проследит.
— Я буду в порядке, — заверяет он меня, проводя рукой по перилам, когда спускается вниз с верхней ступеньки. Его волосы зачесаны, а в глазах есть жизнь. Не уверена, сколько времени мне потребуется, чтобы привыкнуть к его новому виду. Вероятно, много, так как я не могу вспомнить, когда видела его таким здоровым. — Мы можем минутку поговорить?
Озадаченная, я киваю и следую за ним. Снег покрыл весь двор, и солнечные лучи сверкают на нем. Он блуждает в своих мыслях некоторое время, уставившись на гараж, будто он содержит все жизненные ответы.