Вечность любить тебя
Шрифт:
– А вещи? — напоминаю, что у него мой чемодан с портфолио.
– Потом, — берёт за руку и выводит из кабинета, не выпуская меня ни на миг.
Даёт распоряжение, что его сегодня уже не будет и если. Что звонить ему на сотовый, и мы направляемся на выход.
Место куда мы приехали было уютное, с неплохим интерьером в бежевых тонах, что смотрится отличном в таком заведение как это. Хоть и есть особо не хотелось, но всё же Миша «уговорил» меня заказать себе хотя бы салат. Ну как «уговорил», можно сказать,
Посмотрев внимательно всё меню, чтобы лишних ингредиентов не было в составе, заказала обычный салат из морепродуктов, который заправляется обычным подсолнечным маслом. А это для меня главное. Бровь Беркута взметнулась удивлённо вверх, когда я попросила, чтобы именно подсолнечное масло было добавлено и никакое другое. Конечно же, позже мужчина поинтересовался, но я сказала, что просто не люблю блюда на подсолнечном масле. Нет смысла говорить ему, что у меня аллергия на всё, в состав которого входят оливки.
Как странно, но разговор проходил легко. Миша задавал вопросы, как я жила в Мадриде, что люблю и чем увлекаюсь. Я же спрашивала, как он создал свою компанию и над чем сейчас трудиться. Мужчина занимается рекламой, раскруткой других компаний и не только. Его компания работает также на рынке по созданию программ обеспечения, что само по себе очень прибыльно. Я слушала его и понемногу ела салат, который оказался вкусным.
Неожиданно кожа на шее и ниже стала чесаться, зудеть. Чувствую, как горло начинает опухать, стремительно сковав с такой силой, что трудно было сделать вздох. Схватилась за край стола, попыталась вздохнуть, но это оказалось слишком тяжело.
– Ми...ша...— мои глаза заметались по нему в поиске спасения, потому что я уже поняла, что происходит. Схватилась за горло двумя руками, но продолжала смотреть только на мужчину.
Его глаза ничего не понимали и метались. Он вскочил с места, подлетел так быстро, что ему бы позавидовал сам ветер. В его взгляде был шок.
– Аня? Анечка, что случилось? — он шептал, молил сказать, что случилось. А я не могла ничего сказать.
Как же так получилось, что я вновь так конкретно опростофилилась. Аня, ну также нельзя...
– Миша... — хрипела, задыхаясь. Страх сковал всё нутро, не позволяя сказать и слова. Я боялась умереть в эту секунду. Хватала ртом воздух, но он, как будто, не поступал в лёгкие, не подавал кислорода.
Вокруг нас столпились люди, а Беркутов на них орал, чтобы быстрее вызвали скорую. Я видела в его глазах страх, панику, беспокойство... В его глазах было столько оттенков безумия, только не страсти, а какого-то дикого страха.
Моя голова метнулась в сторону стула, где на спинке должна была висеть моя сумочка, но не уведя её там, задохнулась ещё больше. Она осталась у Беркута в офисе.
Миша что-то кричал, тряс меня, просил смотреть ему в глаза, а я хваталась уже за него и задыхалась. Боже... я боюсь. Из глаз потекли слёзы.
Немедля подхватил
– Малышка моя, сейчас... Аня... Анечка, — хрипел, и в его голосе я слышала такую же панику, боль, страх.
Он крепко прижал к себе, говоря этим, что он рядом. А я боялась отпустить, хватая ртом воздух, вцепившись пальцами в белую рубашку. Будто, если отпущу — он исчезнет и меня уже никто не спасёт.
Глава 7.
Михаил
Внутри разрасталась паника и страх с максимальной скоростью, которая была размером с земной шар. Ещё никогда в жизни я так не боялся потерять человека, как сейчас, Аню, которая хватала ртом воздух и хрипела. По её чистому идеальному личику стекали слёзы, а мне всю душу выворачивало от её боли. Но прежде от страха, что я могу её потерять. Что не успею, не довезу вовремя до клиники, которая находилась почти в двух шагах от нас. Но сейчас это расстояние мне казалось в миллион километров.
Дикий ужас сковал меня, что мне самому было тяжело вздохнуть. Но я старался держать себя в руках, потому что малышке сейчас нужна поддержка, как никогда. А я человек, который должен быть с ней рядом. В её глазах страх, такой же, как и у меня — она боится умереть, а я боюсь её потерять.
Аня хватается за мою рубашку, а я боюсь её отпустить. Будто если отпущу — она исчезнет, раствориться, а так я могу ощущать её тяжесть на своих руках, зная, что она здесь, рядом.
Быстро, но осторожно открываю переднее сидение машины и аккуратно сажу малышку в сидение, пристёгиваю и сажусь на водительское. Стартанул так, что наверняка останутся чёрные полосы на асфальте от шин. Но наплевать. Сейчас важнее моей девочки нет ничего.
Аня хрипела, продолжая хвататься двумя руками за горло, а мне было больно. Не выдержал, взял за запястье и поднёс его к своим губам, поцеловал нежную кожу, не отрывая взгляда от дороги.
– Прости, малышка... Я такой осёл... Это я виноват, — шептал, молясь всем Богам мира, чтобы я успел. Успел спасти свою девочку. Если с ней что-нибудь случится никогда себе это не прощу. Да, я убью себя, но за собой я потяну всех, кто сделал больно моей Ани.
Не знал сколько у меня времени. Кажется, время идёт на секунды...
Я втопил ногой в педаль газа так сильно, что мне казалась она поломается, настолько много было во мне силы и боли. Одной рукой продолжал вести машину, другой держал малышку. Она не противилась, да и было не до этого.
Корил себя, потому что именно я виноват в том, что сейчас эта девочка на грани жизни и смерти, а я ничего не могу сделать. Со всех сниму шкуры кто в этом виноват.
На горизонте я видел клинику, но это не облегчило во мне страх, а только усилил. Притормозив, вылетел, оббегая машину, забрал дорогу ношу и побежал в медцентр.