Вечность
Шрифт:
Кэрри изо всей силы дала ему пощечину. Он не попытался ей помешать. Она подумала, что Джош мог бы спокойно стоять и принимать оплеухи бесконечно.
Она отвернулась, стремясь сохранить хоть каплю собственного достоинства.
— Убирайся, возвращайся назад на свою несчастную ферму. Ты мне не нужен, я не хочу, чтобы ты оставался рядом. Даже видеть тебя больше не желаю.
Она не слышала, как Джош уходил, но чувствовала, когда он покинул ее. Кэрри казалось, что он уносит с собой часть ее самой, ее души. Изо всех сил она вцепилась в колесо, чтобы не побежать за ним следом,
Гордость, подумала Кэрри. Должна же быть у нее гордость. Все Монтгомери были гордыми. Но Кэрри в данный момент себя такой не чувствовала. Она была одинокой, брошенной, бездомной.
Когда Кэрри услышала стук копыт и обернулась, чтобы в последний раз взглянуть на Джоша ей показалось, что на его лице написаны те же горечь и боль, от которых разрывалось ее сердце.
Она сделала шаг ему навстречу.
Но тут его лицо вновь приобрело свое прежнее оскорбительно-беззаботное выражение. Он слегка прикоснулся к полям шляпы.
— Счастливо, мисс Монтгомери, — сказал он — Ваш визит доставил мне истинное наслаждение, — и подмигнул ей.
Это заставило Кэрри отвернуться, гордо выпрямившись, и, когда он ускакал, она даже не посмотрела ему вслед.
— Отменен? — спрашивала Кэрри. — Дилижанс на сегодня отменен?
— Сломалось колесо, — пояснил начальник станции. — Нам только что сообщили. Кроме того, возница мертвецки пьян. Вообще-то это ему не мешает в работе, но править дилижансом с тремя колесами он не сможет ни пьяным, ни трезвым.
— Понимаю. А как вы думаете, когда прибудет следующий дилижанс?
— Через неделю или около того, — сообщил начальник станции, не выказывая особого сочувствия.
Кэрри повернулась спиной к человеку в станционном окошечке. Неделя? Или даже больше?
Сев на пыльную скамью, Кэрри размышляла, как ей теперь быть.
Она может снять номер в ужасной маленькой дыре, которую все в Вечности величали «отелем».
«И что, — думала она, — что дальше?»
Она ничего не сказала Джошу о том, что у нее осталось мало денег. Она достаточно их захватила с собой в Вечность, но понемногу истратила почти все. Разумеется, она не жалела о потраченных деньгах — теперь у детей был уютный домик, — но сейчас она не могла позволить себе надолго остановиться в гостинице, сколь дешевой бы та ни была.
Открыв кошелек, Кэрри пересчитала наличность. Десять долларов и двадцать центов. Вот все, что имелось у нее после покупки билета на дилижанс.
«Деньги», — подумала она. То, о чем вечно твердил Джош, как будто они были для него самым важным в мире. Снова и снова она пыталась ему втолковать, что в жизни есть вещи и поважней, но он не верил.
Откинувшись на спинку скамьи, Кэрри прикрыла глаза. Как ей удастся прожить в этом городе хотя бы неделю, не имея денег? Чем она сможет заплатить за жилье и еду? Ей нужно телеграфировать отцу, чтобы он помог ей деньгами. Но и тут возникали трудности. Здесь, на далеком Западе, — еще не пользовались телеграфом, а письмо до Мэна могло идти недели и даже месяцы. Может,
Кэрри скривилась. Интересно было бы увидеть выражение лица Джоша, когда он, в очередной раз приехав в город, услышит историю о том, как мисс Кэрри Монтгомери была вынуждена, используя имя своего отца, достать деньги буквально из воздуха. Он, скорее всего, самодовольно ухмыльнется и скажет, что был прав — от нее самой никакого толку. Убери ее отца — и ничего не останется.
— Я сама сделаю это, — громко произнесла Кэрри.
— Вы что-то сказали, миссис Грин?
Кэрри рассмеялась.
— Нет, ничего. — Она встала. — Не знаете ли вы, где я могла бы тут найти работу?
Казалось, ее слова сочли остроумной шуткой.
— Работа? В этом городе? Да самым щедрым работодателем были вы на прошлой неделе. Поэтому люди и уезжают отсюда каждый день.
«Обнадеживающие новости», — подумала Кэрри. Улыбнувшись, она поблагодарила и вышла из здания станции. Оказавшись на улице, она подняла глаза к небу и натянула свои мягкие кожаные перчатки. Как она сможет достать денег? На что ей жить до следующего дилижанса?
Глядя на груду чемоданов в повозке и дремлющего в холодке возницу, она осознала, что еще не готова к тому, чтобы вернуться домой и признать перед всей семьей, что потерпела неудачу, что мужчина, ради которого она была готова на все, отверг ее.
Она еще не чувствовала в себе достаточно мужества и силы воли, чтобы вернуться затем, чтоб целыми днями проливать слезы. Кэрри словно слышала голоса братьев, упрекающих ее в том, что она испорчена и избалована — конечно, это не они баловали ее, — словно видела переживания матери и грустное лицо отца. Кроме того, она должна будет отчитаться перед старшим братом, на что истратила деньги, В отличие от остальных, отец не будет ее бранить, он просто не поймет ее, а это еще хуже.
Кэрри потуже натянула перчатки. Нет, она не может вернуться домой, как побитая собака, поджавшая хвост.
Глава 12
Напротив нового магазина женского платья, носящего странное название «Париж в пустыне», стояло шесть карет. Их общая стоимость превышала стоимость всего движимого и недвижимого имущества в Вечности. Никто в городе не жаловался на то, что вся улица перегорожена каретами, ибо покупательницы, посещающие этот магазин, часто останавливались у галантереи и тоже делали кое-какие покупки или даже заходили, в скобяную лавочку.
Кроме того, лошадей нужно было напоить и накормить, так что конюхи тоже были не в претензии.
Мужья дам, делавших покупки, коротали время в салуне. Шесть жительниц Вечности открыли два ресторанчика которые были весьма популярны в обеденное время, да и в гостинице жильцов прибавилось. Еще две женщины из Вечности совместно открыли шляпный магазинчик через дорогу от магазина одежды. Он назывался «Левый берег». Чтобы спасти обладательниц карет от грязи, везде был настелен деревянный тротуар.