Вечнозеленый лист или Приключения маленького героя
Шрифт:
Семья, не позволю! Секунда и мой кунай попал ровно меж глаз, убивая ребенка за секунду. И только потом я понял, что совершил...
– Я убил... беззащитного.
– И убьешь еще сотни, тысячи. Потому что враги бывают не только с кунаем и техникой на изготовке. Но и шпионы, тайные убийцы и внутренние враги. И ты научишься лишать жизни противников, будь то ребенок, женщина или старик. Либо ты со своей гуманностью будешь расплачиваться жизнью своих людей, родных и близких. Не убив такого шпиона-убийцу, ты подставишь под удар одну из семей, в том числе и свою. Не убив женщину-куноичи, которая обучена убивать во время
'Сарутоби Хирузен'
– Тудум, ту-тум!
– радостно присвистывал Каге, да так, что у всех, кто видел главу деревни в такой момент, хотели покрутить пальцем у виска.
– Хокаге-сама?
– поклонился Анбу рядом со специальной камерой.
– Открывай.
– кивок, сто девяносто печатей. Всех, проход открыт.
– Ну здравствуй, мой бывший ученик.
– Ненавижу!
– громкое шипение, вырвавшееся из уст Орочимару было праздником для ушей Каге.
– Взаимно, предатель, взаимно. Сколько в тебя сил деревня вкладывала, сколько учила тебя. И ради чего? Чтобы ты стал ее защитником. Впрочем, жаль, что Данзо тогда рядом не было, да и не умел он читать шиноби. Слишком я был тогда наивен. Не разглядел жалкую душонку, которая думает только о себе.
– произнес Сарутоби, глядя в глаза своего бывшего ученика. Впрочем, последний мог только шипеть разные оскорбления. Да глазами сверкать. Потому что змеиный санин оказался в самой совершенной ловушке в мире. Ларец Смерти. Когда Сарутоби только стал Третьим Каге, он долго мучил и себя и других шиноби, чтобы создать место, которое сможет удержать не только Каге, но и разбушевавшегося Джинчуурики. Не то что предателя-санина.
Закованный в цепи и висящий посреди комнаты, Орочимару был полностью лишен чакры и возможности даже пошевелиться. А следящие печати ловили малейшее передвижение, в том числе и движение чакры, природной чакры и, собственно души. А печати-ловушки не позволяли исчезнуть отсюда любым способом.
– Ну-с. Пообщаемся за жизнь. Или как, побаиваешься собственного учителя?
– да... такой оскал Хокаге демонстрировал редко. Но эта демонстрация показала, что идти Хирузен будет до конца.
– Мне нужны знания о твоем творении, Орочимару. И о том, как ликвидировать десятитысячную армию недоджоунинов.
– Размечтался.
– только ответил санин, как его живот проткнуло копье. Пронизанное огнем, оно медленно сжигало клеточку за клеточкой. Но регенерация санина тоже была феноменальной. Поэтому такая пытка могла продлиться вечно.
– Я в отличии от тебя не мечтаю, сопляк! Я делаю все во благо деревни и ее жителей. И если мне надо распотрошить тебя, чтобы ты сказал, как управлять Зецу, то я тебя распотрошу, соберу обратно и еще раз распотрошу. Ты меня понял?! А еще лучше, если ты скажешь, как там поживал до твоего дезертирства носитель Риненнгана и одного Шарингана. Нет, я не про Итачи. Итак, продолжим.
Сенхансу Хината
Девушка, аккуратно сидя на лавочке в парке, поглаживала свой уже выросший животик и
– Хината.
– знакомый голос, такой родной но в то де время... Обернувшись, девушка увидела своего любимого мужа. И за три с лишним месяца он изменился. Точнее... изменилось нем все. И в то же время ничего. Тот же любящий взгляд, искренняя любовь и радость в глазах, счастливый и дрожащий от предвкушения голос. Но... в нем появилось то, что девушка видела во многих джоунинах. Не во всех, но во многих. Очень чуткая к другим эмоциям и мимике, девушка увидела в Наруто внутренний взгляд. Поведение. Взгляд убийцы. Того, кто может убивать и готов убивать. Без промедления. Минимум движений - максимальный результат.
– Ты это тоже заметила.
– Наруто сразу понял, что Хината приметила изменения в характере блондина.
– Да... Ты не изменился, но в то же время...
– Как называет это состояние Данзо-сан... режим Выбора. Теперь, когда я прошел не совсем приятные тренировки, я стал определять, что тот же Какаши-сенсей мне теперь гораздо понятнее. Потому что у любого убийцы должен быть якорь. То, что помогает ему жить после того, как он сам лишил жизни другого. Осознанно, максимально быстро и эффективно, в независимости от здоровья, возраста и пола. Поэтому Гай-сенсей все время тренируется и души не чает в Роке. Поэтому Какаши-сенсей всегда читает свои книжки. Это якорь. Который позволяет нам вспомнить, что мы живые. А не просто машины для убийств. Ну а мой якорь - это моя любимая семья.
– сев на колени и положив голову на колени, блондин спросил.
– Ты позволишь?
– Конечно.
– с улыбкой ответила девушка. Рука мужа мягко прикоснулась к животику и стала его поглаживать.
– Ой... толкаются. Своего папу узнают.
– засмеявшись, сказала девушка, в ответ поглаживая волосы любимого человека.
– На четвертом месяце?
– Ах да, ты же у Цунаде-сенсея не изучал уже про беременность полноценных шиноби. Дети развиваются очень быстро. И уже к седьмому месяцу я буду ходить, как простые женщины на девятом. А остальные два месяца требуются для полноценного формирование всей системы чакры, формирование генетических особенностей и многое другое. И плод уже инстинктивно узнает своего отца. Потому как чакра на половину от тебя пришла. Вот наши дети и узнают тебя. Ко мне прикасались Цунаде-сенсей, Аями-сан. И никакой реакции.
– Ясно. Буду знать.
– сказал молодой человек, продолжая гладить животик, чувствуя мягкие толчки.
– Пошли домой. Мне надо передохнуть от ужасного режима тренировок Данзо-сана. А затем...
– Что такое?
– Затем я наконец дочитаю свитки моих родителей. Осталось всего ничего. И после я доделаю свой сякей. А вот потом... приказ Каге был четким. Лиса надо перепрятать. А значит - придется навестить скатов.
Глава 70. Расставляем фигуры. Часть вторая. Встреча живых и мертвых