Вечные ценности. Статьи о русской литературе
Шрифт:
Варя вот и для меня, автора рецензии, самый близкий и созвучный образ: она представительница той подсоветской молодежи, среди которой я вращался, которую знал и к которой принадлежал. Мы в марксистские идеалы не верили; потому нам было и тяжелее, чем верившим, мириться с окружающим. Зато и разочарований, таких как тем, нам переживать не приходилось.
А таким вот, как Нина, тяжело доставалось, когда строй, который они считали своим, их отвергал и предавал!
Характерен диалог между двумя сестрами:
Нина: Я не могу убегать от своей партии.
Варя: Ты не от партии убегаешь, ты от пули в затылок убегаешь.
А немного раньше, и еще энергичнее: «Партийный учет! Плевать! Ничего с твоей партией
Действие развивается динамично, по многим различным линиям. У каждого из персонажей, – уже знакомых нам по прежним частям, – своя судьба и своя психология. Автор управляет ими с немалым мастерством, равномерно к каждому возвращаясь.
Некоторые нити, – и как раз очень интересные, но покамест лишь бегло намеченные, – уводят нас за границу. Одна из них, – участь Вики, советской девушки с сомнительным прошлым, вышедшей замуж за иностранца. Жаль, что имя ее супруга, Charles, упорно раз за разом пишется тут без s на конце.
Шарль, французский журналист правого лагеря, подан, в общем, с симпатией. Но когда он выражает мнение (не знаем, свое или автора?) о «коммунистах и тех, кто близок к ним», то весьма ошибается: «Ромен Ролан, Луи Арагон 142 , Мальро 143 и многие другие. Это талантливые, но очень недалекие, наивные люди». Наивностью они никак не отличались, а умело соблюдали свою выгоду. Арагон, в частности, женатый на русской еврейке, о положении дел в СССР был осведомлен отлично.
142
Луи Арагон (Louis Aragon; наст. имя Луи-Мари Андрие, Louis-Marie Andrieux; 1897–1982) – французский писатель, поэт. Деятель Французской коммунистической партии. Лауреат Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами».
143
Андре Мальро (Andre Malraux; 1901–1976) – французский писатель. Министр культуры в правительстве де Голля.
Юра Шарок работает под руководством Шпигельгласа 144 , подлинной личности, игравшей видную роль в деятельности советской агентуры на Западе. Но и тут французский язык в книге (по вине ли писателя или типографа?) не на высоте. Когда два путешественника заказывают себе в отеле: «Deux lita une plaie», то вполне естественно, если: «Портье растерялся». Мы бы и сами не без труда угадали смысл, не будь налицо сноски: «Две односпальные кровати».
Шарок и Вика, с разных сторон, приходят в контакт со зловещей парой, Скоблиным 145 и Плевицкой 146 .
144
Сергей Михайлович Шпигельглас (1897–1941) – майор государственной безопасности. Служил в разведке. Принимал участие в операциях по ликвидации перебежчиков и невозвращенцев из числа сотрудников советских спецслужб. В 1938 арестован, в 1941 расстрелян.
145
Николай Владимирович Скоблин (1893–1937 или 1938) – офицер, участник Первой мировой и Гражданской войн. Советский агент в Белой эмиграции. Участник похищения председателя Русского общевоинского Союза генерала Е. К. Миллера.
146
Надежда Васильевна Плевицкая (1884–1940) – певица, исполнительница русских народных песен и романсов. Жена
Рыбаков об этих последних высказывает свою оценку, расходящуюся с обычной в эмиграции.
Скоблин представлен как посредник между Шпигельгласом и Гитлером в деле изготовления фальшивых документов, предназначенных компрометировать Тухачевского и связанных с ним крупных военных; причем один из главных, движущих им мотивов, это – зависть к Тухачевскому. Особняком стоит в повествовании фигура Сталина, обрисованного как прежде в виде свирепого восточного тирана, всякое сопротивление с которым для рядовых людей опасно.
Остается пожалеть, что к роману присобачено несимпатичное послесловие Л. Аннинского, твердящего quantum satis, что во всех ужасах сталинского режима виноват-де русский народ, заслуживающий строгого наказания за свою якобы любовь к деспотам.
История показала между тем ясно, что деспотов (и, в частности, коммунистических), когда они у власти, столь же сильно любили (или и посейчас любят) на Кубе и в Албании, во Вьетнаме и в Румынии, не говоря уж о Германии, где орудовали сперва Гитлер, а потом Хонеккер. Зачем винить народы, между собою очень разные, – и отводить упрек от компартии, которая везде одинакова?
А. Рыбаков. «Прах и пепел» (Москва, 1994)
Мы с нетерпением ждали завершающей книги замечательной серии, начатой романом «Дети Арбата». И вот она перед нами.
Написанная с таким же блеском, что и прежние, она проглатывается за один присест.
Но все же ее содержание нас кое в чем разочаровывает, и во многом огорчает.
Например, мы надеялись найти подробное освещение деятельности таких сатанинских фигур Зарубежья, как Скоблин и Плевицкая. Факты-то нам известны; но интересно бы внутреннее, психологическое их истолкование. Однако о них теперь говорится, вернее упоминается, лишь мельком.
Судьба героев, конечно, – в руках автора, и его право с нею распоряжаться, как хочет; тем более, – в пределах правдоподобия.
Тем не менее жаль, что он так сурово расправился с очаровательной Варенькой, – самым глубоким и симпатичным характером изо всех его героинь, да пожалуй и всех героев обоего пола.
Она, в сущности, гораздо менее банальный образ, чем главный персонаж, Саша Панкратов. Нам теперь без конца повторяют, будто подсоветская молодежь жила идеалами сталинизма и лишь редко и с трудом оные изживала.
Варенька – живое тому опровержение. Живя с детства в советских условиях, она интуитивно и целиком отвергает большевицкую идеологию и умно, активно ей противостоит.
В этом глубокая правда; сколько именно таких девушек я знал в молодости в советской России! Впрочем, конечно, и мужской молодежи, настроенной также, – нас было немало.
Увы! Сделать тогда практически нельзя было ничего. Выбор был только, – погибнуть или выжить…
В большой плюс поставим Рыбакову, что он нигде не соскальзывает в стандарт советского патриотизма, ни даже в осуждение борцов против большевизма. Поэтому он по многим событиям, особенно времени последней войны, проходит как бы с птичьего полета, не вдаваясь в глубину. Зато художественная цельность книги не страдает.
Отметим, что, напротив, психология Сталина (занимающая в романе много места) изображена прекрасно и, вероятно, в основных чертах вполне правильно. В этой области делалось, как факт, уже много попыток другими писателями; но мы бы склонны отдать «Праху и пеплу» пальму первенства.