Вечный бой (Сборник)
Шрифт:
Да, почти вечность. Он был из третьего поколения существ, выведенных в пробирке за барьером. Каждый из предыдущих двух поколений прожил около пятнадцати сотен лет.
Он плавал в бассейне и с восхищением любовался своим изображением в зеркале, погруженном в воду. Какая благородная и красивая голова! Прекрасное конусообразное тело! Крошечные ручки и ножки были частично спрятаны за почти неразличимыми оболочками снаряжения.
Модьун уже мог различить намеки на увеличение своего роста — он стал на несколько миллиметров длиннее. Мозгу, столь открытому для восприятия и столь чувствительному,
Дода говорил ему, что при такой скорости роста могут возникнуть слабые боли, но с ними можно будет справиться с помощью ассистента ученого — насекомого Экета, получившего подробные инструкции о том, как впрыскивать лекарства, притупляющие болевые ощущения, в пищу, которую позже он будет вводить в тело через капельницы.
Кроме того, Дода, извиняясь, заметил, что так будет продолжаться лишь до тех пор, пока Модьун не достигнет стадии, когда сможет есть твердую пищу.
В ответ на такую заботу экспериментатора Модьун только пожал плечами.
Он согласился на эксперимент, когда узнал, что женщина Судлил согласилась вырасти и соединиться с любым мужчиной, который сделает то же самое… Эта информация вызвала легкое оживление среди мужчин, поскольку Судлил была очень женственной, и ей всегда были рады в любом бассейне. Но Дода поспешно нанес сокрушительный удар потенциальным конкурентам, объявив — с разрешения Модьуна — что выбор уже сделан.
Судлил заявила, что она рада видеть Модьуна своим партнером. Она догонит его по размерам через месяц.
Прошло несколько лет — и вот он здесь.
Его принес сам Экет и посадил на зеленой лужайке, на небольшом расстоянии от шоссе, которого не было видно за насыпью, заросшей кустарником.
Оттуда доносился шорох шин по мостовой. Этот шорох неожиданно взволновал Модьуна. Ему пришлось следить за собой, преодолевая сильное желание подпрыгивать от возбуждения… Совершенно неожиданная реакция тела. Он сознательно сдерживал пульсирующие мускулы, пока стоял, наблюдая за Экетом, удаляющимся назад к горам. Скоро ученое насекомое обогнуло выступ крутой скалы и скрылось из вида.
Модьун вскочил на пологий склон, еще сдерживая бьющую через край энергию и удивляясь тому, что происходит внутри него. Он добрался до вершины и, ускорив шаг, пошел по тропинке сквозь кусты. Неожиданно он вышел на обочину дороги.
Когда-то, давным-давно, он приказал одному из своих носильщиков-насекомых принести его к этой дороге и некоторое время следил за движением транспорта. Бесчисленные машины проносились мимо, как безумные. Почти в каждой машине находились пассажиры — множество животных различного вида. Его удивление возрастало по мере того, как он отмечал все новые формы живых существ. Он забыл, сколько на свете разных животных. Теперь, за тысячи лет, большая часть их стала цивилизованной и живет в созданном человеком механическом мире.
— Но куда они все торопятся? — обратился наконец Модьун к своему проводнику-насекомому, огромному богомолу, который был видоизменен и приспособлен для путешествий по горной стране. Тот не знал и мог дать лишь чисто практический ответ, типичный для насекомого
— Сэр, почему бы нам не остановить сотню машин и не спросить каждого пассажира, куда он едет?
Тогда Модьун отказался от этого на первый взгляд абсурдного предложения. Ему это показалось ненужным. Но теперь он стоял, наблюдая, как ему казалось, за теми же самыми мчащимися автомобилями, и жалел, что в то время ему надоела его авантюра и он не задал ни одного предполагаемого вопроса.
Сейчас он не чувствовал никакой скуки. В его полностью выросшем теле разливалось тепло от напряжения сотен работающих мускулов. Куда бы он ни смотрел, все возбуждало его. Ему хотелось раскачиваться, кружиться на месте, разевать рот и размахивать руками.
Здесь так много движения. Бесчисленные автомобили… Он видел их, слышал издаваемые ими звуки. А его двигательный центры оказались незащищенными.
Как же контролировать реакцию на посторонние раздражители? Невыносимо… Модьун попробовал сдержаться. Сразу же трепет и подергивание мышц прекратились.
Успокоившись, он отказался от свободного автомобиля, который подъехал к нему. А через несколько минут сам посигналил машине, в которой сидело четверо животных и оставалось место еще для двоих.
Когда, визгнув тормозами, автомобиль остановился, Модьуну пришлось пробежать немного вперед, чтобы забраться в него. Тяжело дыша, он плюхнулся на сиденье. Он был поражен усилием, которое для этого потребовалось, и отметил реакцию тела. Усиленное сердцебиение. Внезапное расширение легких. Шумное дыхание… Так много внутренних химических изменений. Последив за ними несколько минут, он сдался на милость организма.
Интересно. Ново.
Он подумал:
«Те лекарства, которые Дода давал мне в последний период роста, подавляли излишнюю возбудимость, чтобы я жил спокойно. И, конечно, мирная обстановка, как в саду, вызывала только приятные ощущения».
Вдруг он понял, что другие пассажиры автомобиля с любопытством смотрят на него. Мысли о прошлом отошли на задний план. Он тоже стал разглядывать их с легкой вежливой улыбкой.
— Кто вы? — наконец спросил мужчина, похожий на кота. — Я не видел раньше вашу породу.
Говоривший имел отдаленное сходство с южно-американским ягуаром.
Модьун собирался ответить, что он человек, и тут понял, насколько важно замечание говорившего. Человек, властелин планеты, был им неизвестен.
«Это правда, — подумал он, — мы ведем замкнутое существование с нашими слугами и носильщиками, насекомыми, и нашими домашними животными. И мы сами не проявляли интереса к цивилизации животных и насекомых, которая существует за барьером».
Но то, что теперь внешний мир перестал понимать, кем являются он и его друзья-люди — событие уже совершенно иного рода. Это, конечно, не было частью первоначальной программы… Осознание сего неприятного факта удержало Модьуна от естественного желания сказать о себе правду. Прежде чем он смог решить, что же именно сказать, это сделал за него видоизмененный гиппопотам. Стройное существо длиной восемь футов с коротковатой шеей, сидевшее на переднем сидении, сказало, пожав плечами: