Вечный человек
Шрифт:
Джим не знал, что ждет его на пути. Но он был полон решимости идти вперед и найти именно ту вершину, о которой мечтал. Просто надо было все время идти вперед. Так он никогда не заблудится, потому что все дороги ведут туда. В конце концов он понял, что все дороги — это части одной и той же дороги — Вечной Дороги, как он ее назвал.
Так что однажды утром он уехал из гостиницы и вернулся на базу, на место своей службы, в горах неподалеку от Денвера. В офицерском общежитии ему передали сообщение от генерала Моллена: «Как только вернешься, позвони мне».
Он так и сделал,
— Ну, как рыбалка? — спросил Моллен.
— В порядке, сэр, — ответил Джим. — Я думал остаться подольше, но отпуск надоел мне раньше, чем я думал. Хочу приступить к работе.
— Рад слышать, — сказал Моллен. — Мне надо с тобой об этом поговорить. Давай-ка поужинаем сегодня в офицерском клубе.
Что должен ответить майор, когда генерал приглашает его на ужин?
— Спасибо, сэр, с удовольствием поужинаю с вами. В котором часу, сэр?
— В девятнадцать ноль-ноль. Встретимся в баре.
— Да, сэр. Спасибо.
Джим готов был спорить на что угодно, что генерал опоздает как минимум на четверть часа, а то и на час. Но сам он на всякий случай пришел в клуб на пятнадцать минут раньше назначенного времени. Для бара это было горячее время, и небольшой зал, в котором он находился, был полон народу. Джиму повезло, и он нашел место у изгиба подковообразной стойки как раз напротив входа, так что ему был виден не только вход в бар, но и дверь клуба.
— Рад снова видеть вас, майор, — сказал сержант за стойкой.
— И я тебя, Ли, — отозвался Джим. Они были знакомы, но такой обмен приветствиями был традицией между барменом и пограничными пилотами — никто из них не был уверен, увидит ли он еще когда-нибудь клуб.
— Имбирное пиво, — сказал Джим. — Со льдом.
— Сию секунду, сэр.
Джим сел у стойки, потягивая имбирное пиво и поглядывая на вход в ожидании Моллена. Подошел Джереми Тиклер, который тоже командовал эскадрильей на границе и проходил вместе с Джимом офицерскую подготовку. Они заговорили о службе, и Джим рассказал ему об обеде с генералом.
Ровно в 19.00 входная дверь открылась и вошел Моллен.
— Извини, Тик, он уже пришел, — прервал Джим своего собеседника. — Увидимся позже.
— Будем надеяться, — протянул не вполне трезвый Тик и отсалютовал уходящему Джиму бокалом.
— О, ты уже здесь, отлично, — сказал Моллен, меняя направление. — Тогда пойдем прямо в столовую.
Джим последовал за ним к столовой, где их встретил дежурный и провел в тихую часть зала, к столику, который конечно же уже ждал генерала и его гостя.
— Мне простой бурбон. Без льда, воды, содовой, без ничего, — сказал генерал.
— Есть, сэр, — ответил дежурный и через пару минут сам принес заказанный напиток. За ним шел официант.
— Мы еще не хотим обедать, — сказал Моллен официанту. — Подойдите минут через двадцать.
Дежурный и официант ушли.
— Ну, за успешную рыбалку, — Моллен поднял бокал. Джим из вежливости составил ему компанию.
Они говорили о рыбалке до тех пор, пока генерал не выпил половину второго бурбона, но Джим уже к концу первого понял, что Моллен тянет время. Он не мог изменить ситуацию и ждал, пока его начальник
— А вон Мэри Гэллегер, — генерал перебил сам себя посредине второго бокала. Он показал на танцевальную площадку, вокруг которой располагались столики.
Джим оглянулся — это и вправду была Мэри, с незнакомым ему майором. На плечах у майора красовались эполеты со шнуром, а это значило, что он состоял в адъютантах у какого-то высокопоставленного офицера. Пара как раз садилась за столик на виду у всех, на краю танцплощадки.
— У нее теперь на базе своя собственная рабочая территория, там стоит «Охотник на бабочек», и своя команда, — сказал Моллен.
— Да, сэр, — отозвался Джим. Они отвлеклись от Мэри и ее спутника и через стол посмотрели друг на друга.
— В этом замешана политика, — сказал Моллен и глотнул из бокала. — Тебе приходилось сталкиваться с политиками, Джим?
— К счастью, сэр, мне это не по чину, — ответил Джим.
— Ты зря так уверен, — произнес Моллен. Его бульдожья физиономия, обрамленная шапкой все еще темных волос, была очень серьезна. — Считается, что мне это тоже не по чину. Но то, что они делают с армией вообще, касается всех и каждого из нас. Вот и тот факт, что Мэри и ее лаборатория, как они это называют, сидят у нас на базе, — это тоже вопрос политики.
— Неужели, сэр? — Джим ничего не знал о Мэри и лаборатории, он просто проявлял вежливость. Похоже, генерал все еще вел светский разговор.
— Именно. И это касается и меня, и тебя, — сказал Моллен. — Они устроили ужасный скандал, когда узнали, что я разрешил тебе уйти в отпуск. К счастью, они ко мне прислушались и поняли, что если внезапно отозвать тебя, это привлечет больше внимания, чем если позволить тебе вернуться, когда захочется. Да я тебя знаю, вряд ли бы ты там долго просидел.
— Да, сэр, — сказал Джим, совсем уж ничего не понимая.
— И я был прав. Ты здесь, и ничего не случилось; но больше, боюсь, тебе уже никуда вырваться не удастся. Теперь, если ты куда-нибудь отправишься с базы, с тобой поедет пара ребят из Секретной службы.
Джим изумленно уставился на него.
— С чего это, сэр?
— Я же сказал, — политика. Так уж вышло, что «Охотник на бабочек» вернулся домой через североамериканский сектор границы. Это значит, что Рауль Пенар и весь научно-исследовательский потенциал, заключенный в его разуме, что продолжает жить внутри металла корабля, принадлежат этому континенту. Но это также значит, что Пенар, корабль, Мэри Гэллегер и ты имеют огромную ценность для наших партнеров, которые охраняют другие секторы границы. Если, конечно, они о нем знают. Но общее мнение таково, что если они и не знают пока, то скоро узнают. Кроме того, все, кто в курсе дела, считают, что слишком многое на кону и нельзя полагаться на случай. Может, Мэри намекнула тебе — существует возможность бессмертия или, по крайней мере, жизни, продолжительность которой не связана с тем, сколько выдержит тело. Но кроме того открываются неограниченные возможности строительства кораблей и другой техники, если не надо учитывать необходимость защиты жизни экипажа при высоких ускорениях.