Вечный дикарь
Шрифт:
Он склонился над ней. Она спала. Он положил ей руку на плечо и когда почувствовал, что она вздрогнула, другой ладонью прикрыл ей рот. В это же время он приложил губы к ее уху и шепнул, что не надо кричать.
Нат-ул вздрогнула и открыла глаза.
— Тс-с, — успокоил ее Ну. — Это я, Ну, сын Ну, — он отнял руку от ее губ и усадил ее. Сам стал рядом на колени, обнял ее и ласково зашептал, но она оттолкнула его.
— Что ты тут делаешь? — холодно спросила она.
Ну остолбенел от удивления.
— Я пришел спасти тебя, — прошептал он, — забрать тебя в скалы
— Уходи! — ответила Нат-ул. — Иди к своей женщине!
— Нат-ул! — воскликнул Ну. — Что случилось? Почему ты изменилась? Может быть, на тебя напала болезнь после всего, что тебе пришлось пережить, — болезнь, которая превращает человеческий разум в разум обезьяньего народа? Для Ну нет другой женщины, кроме Нат-ул, дочери Тха.
— Есть еще и чужачка, Грон, — горестно закричала Нат-ул. — Я видела ее в твоих объятьях, я видела, как ваши губы встретились, и тогда я убежала. Возвращайся к ней. Я хочу умереть.
Ну схватил ее за руку и крепко сжал.
— Ты видела то, что ты видела, Нат-ул, — сказал он. — Но ты не слышала, что я сказал Грон, что я люблю только тебя. Ты не видела, как я отцепил ее руки. А потом я увидел тебя вдалеке, видел, как пастухи пришли и схватили тебя, и я даже не посмотрел на чужую женщину, а поспешил за теми, кто взял тебя в плен и спрятался до темноты. Вот я здесь, Нат-ул, и это подтверждает мою любовь к тебе, если ты в ней сомневаешься. О Нат-ул, Нат-ул, как ты могла сомневаться в любви Ну к тебе!
По тому, как и что он говорил, девушка поняла, что он говорит правду, да даже если бы он лгал, она все равно поверила бы ему, так ей хотелось услышать хоть слово утешения от него. Она прижалась щекой к его руке, вздохнув от облегчения и счастья, а он обнял ее. Но следовало поспешить — действовать быстро и немедленно. Насколько срочно — Ну мог бы понять, заглянув в хижину, где Трок лежал на шкурах, совершенно проснувшись.
Бестолковые его мозги и то заподозрили что-то странное в том, что кто-то приходил спрашивать, где пленница. И он все возвращался мысленно к этому событию. Все это было очень странно, и чем больше Трок об этом думал, тем больше он просыпался, и тем больше осознавал необычность и таинственность расспросов и действий незнакомого парня.
Трок сел. Он внезапно понял, что из-за его небрежности и невнимания с обитателями деревни может что-нибудь случиться, да и законы того времени были суровы, а приговор приводился в действие незамедлительно. Он разволновался и вскочил на ноги. Даже не пытаясь накинуть на себя шкуру, он схватил оружие и выбежал из жилища. С первого взгляда он увидел, что караульного на месте нет. Он опять вспомнил, как незнакомец расспрашивал о том, где находится пленница и повернул по направлению к ее хижине.
Он бежал быстро и бесшумно и добежал до входа в хижину как раз в тот момент, когда Ну из нее выходил, так что при выходе он был встречен обнаженным воином. При виде Ну и девушки, шедшей следом, Трок громко закричал, поднимая тревогу. Он занес руку с копьем, но Ну сделал то же самое в тот же момент. Оба копья полетели одновременно,
В ответ на призыв Трока из каждой хижины неслись мужчины. Ждать схватки с противником Ну не мог. Нужно было рискнуть и покончить с противником одним движением, пусть даже ценой потери топора. Он взмахнул им, топор на какое-то мгновение будто завис в воздухе, затем как бы упал вперед, отпущенный. Жестокое каменное орудие убийства полетело как ядро и попало Троку прямо в лицо, превратив его в кровавое месиво.
Пока Обитатель Озера падал, мертвый, головой вперед, Ну схватил Нат-ул за руку и оттащил за угол хижины, подальше от несущихся на них воинов, вопящих и угрожающих оружием. У перил площадки Ну поднял Нат-ул и перенеся через перила, поставил прямо в воду под площадкой, а затем прыгнул и сам.
Несколькими сильными взмахами они проплыли под деревней, а когда уже выбирались на берег, то услышали топот воинов, мечущихся над их головами. Все племя было на ногах и шум стал просто оглушительным. Когда двое выбрались на берег, они были тотчас же замечены с озера, и мостки загремели и застонали от бега сотни воинов, бросившихся в погоню за беглецами.
Впереди была опасная первобытная ночь, позади не меньшая опасность погибнуть от рук озверевших противников. Но останавливаться и принимать бой с единственным оружием — ножом — было просто глупо. Единственная надежда была на скорость и возможность добежать до леса и взобраться на дерево прежде чем их смогут схватить озверевшие люди, бегущие за ними, или обычные хищники, вышедшие на охоту.
Оба — и Нат-ул, и Ну — были легки на ногу. По сравнению с ними Обитатели Озера были лентяями, из-за чего за пять минут бега беглецы настолько обогнали своих преследователей, что те, видя тщетность погони и боясь удалиться от хижин на слишком большое расстояние и попасть в лагерь к слишком сильному противнику, прекратили преследование и вернулись на озеро.
Фортуна благоприятствовала Ну и Нат-ул, как это всегда бывает с храбрецами. Они добрались до леса на плато, даже не встретив сколько-нибудь замечательных хищников. Там они нашли себе убежище на дереве, где и оставались до рассвета. Утром они продолжили путь к скалам, преодолеть которые нужно было, чтобы выйти к морю. Что касается Грон, то они договорились забрать ее к своим, где она может жить в безопасности до конца жизни, если ей того захочется.
К подножию скал Нат-ул и Ну добрались уже днем. Грон видно не было. Но на вершине скалы за ними следили из-за густо заросшего травой укрытия два хитрых глаза. Наблюдатель видел мужчину и девушку и узнал их. Ну что ж, можно и подождать, пока они взберутся.
Нат-ул и Ну легко лезли наверх. Когда они добрались примерно до середины, мужчина наверху покинул свое укрытие и начал спускаться им навстречу. Он неловко споткнулся о камень, который скатился вниз, обнаружив тем самым его присутствие. Ну взглянул наверх, то же сделала и Нат-ул.