Вечный кайф

Рясной Илья

— Пиши ему оперативное задание, — сказал я.

— С чего начать? — Арнольд сел за пишущую машинку .

— С транснациональных связей, — сказал я. — Про неаполитанскую каморру, сицилийскую мафию и японские триады не забудь.

— Не забудем, — Арнольд забарабанил по клавишам. — Итак, коррупция в мэрии — пойдет… Проникновение западных разведок в регион… Годится… Связь мэра города с корейской организованной преступностью.

— Башку нам снимут, — сказал Асеев. — У мэра жена — кореянка.

— Ничего… Так. Чего бы еще? Подкоп

под зоопарк? Вредительство на мясо-молочной ферме под Куряткино? Что еще? Все валим в кучу?

— Вали…

Бумага получилась солидная.

— Печати не хватает, — сказал Асеев.

— Делов-то, — махнул рукой Арнольд и полез в стол. Вытащил изъятую у одного жулика год назад печать фирмы «АГУ». Оттиснул ее на «плане-задании» — получилась немножко размытая, но читалась.

— Сойдет, — он с любовью посмотрел на «План-задание», выглянул в коридор и заорал:

— Рок, к ноге!

Рок зашел чуть ли не строевым шагом. Воодушевление не сходило с его разбитой физиономии.

— Бери, — протянул бумагу Арнольд. Рок прочитал «план-задание». Ни один из пунктов у него сомнений не вызвал.

— Тяжело, но постараемся, — серьезно заявил он.

— Постарайся, агент Рок. Постарайся, — сказал Арнольд. — Ты теперь на государевой службе.

— Если такое дело, у меня важная оперативная информация, — многозначительно произнес Рок. — Знаю, кто еще «геру» берет с того же источника, что и Тютя.

— Кто?

— Он сперва через Тютю брал, но потом каким-то образом на поставщика вышел. Но он по-маленькому барыжит.

— Что за человек?

— Костян, — сказал Рок. — Ваш коллега.

— Мент? — подался вперед Арнольд.

— Не мент. Ментенок.

— Чего?

— Из милицейского колледжа.

— Мы его можем взять?

— Я знаю, как его загрести, — сказал Рок.

— Молодец, — отметил Арнольд.

— Не, ну ты посмотри, — покачал головой Арнольд. — Потише езжай. Такое зрелище! Не улица Ворошилова, а пляс Пигаль.

— Улица Красных Фонарей, — поддакнул Галицын;

— Во, Князь все про них знает, — кивнул Арнольд. — Даром, что тещу имеет.

К вечеру на Ворошилова высыпали ночные бабочки. Столько, сколько сегодня, я их никогда не видел. Как грянул кризис и позакрывались фирмы, всякие длинноногие воздушные «маркетологи», «секретарши» и «агенты по недвижимости» повылетали со своих работ и устремились в привычную среду обитания — на панель.

— Во, смотри, герла какая!

Вид у худенькой, лет восемнадцати, «герлы» был не по-проституточному растерянный. Она стояла недалеко от толпы у автобусной остановки, выставив вперед ногу и с жалобным призывом встречала взором мчащиеся машины, а потом с досадой провожала их.

— Давай поговорим с народом, — сказал Арнольд. Притормози.

Тормозить пришлось бы все равно, поскольку впереди был небольшой затор. Я прижал машину к тротуару.

— Давай спросим-, за сколько работает, —

сказал Арнольд.

— Тебе делать больше нечего? — осведомился я. — У нас мероприятие.

— А чего, времени еще полно. — Арнольд по пояс высунулся из окна. — Э, сладенькая, что-то я тебя здесь не видел. Давно работаешь?

— Недавно, — крикнула, перекрикивая шум движения, проститутка, напрягшись. Видимо, решила, что это рэкет или бандиты. Бандит для проститутки — лютый враг. Может и заплатить от широты души, но может просто изметелить, выбросить из машины на ходу да еще деньги забрать.

— И сколько берешь? — не отставал Арнольд.

— Двадцать баксов — в рот. Сорок — полный комплект.

— Дорого, сладенькая, — еще громче заорал Арнольд.

— Деньги нужны, — «герла» начала натурально краснеть. Краснеющая проститутка — это, скажу вам, зрелище!

— Но сорок! — поцокал языком Арнольд.

Неожиданно в спектакль стала включаться толпа у автобусной остановки.

— Во, лохушка, сорок долларов ей! — первая возмутилась бабка с авоськой на колесах.

— Десять баксов в рот за углом стоит, — возмутился следом мужик, стоящий с женщиной, держащей его под руку, явно женой.

Женщина отстранилась от него. Прицелилась, развернулась, молча закатила ему оплеуху.

— А ты откуда знаешь, сволочь? — послышался ее разъяренный вопль…

— Все, поехали, — Арнольд упал на сиденье. — Больше ничего интересного.

Я наддал газу и осуждающе произнес:

— Совсем вести себя не умеешь.

— Да ты что. Тут такое кипение жизни и страстей, — Арнольд растянулся вальяжно и задымил сигаретой.

— Вон дом, там жил Мартын, — сказал Галицын, тыкая в шестнадцатиэтажную башню.

— Кто? — спросил Арнольд.

— Чего, не помнишь? Наркош выпустился из тюряги, продал дедушкину квартиру за двадцать тысяч баксов, все деньги вложил в метадон и на радостях накололся до смерти.

— Что за жизнь, в каждом втором доме свой барыга, — вздохнул Арнольд.

— Молодняк выбирает чистый героин. Маде ин Афганистан. Фирма. Скоро его легализуют — и все будет в порядке, — успокоил Галицын.

Мой взгляд скользнул по улице. И профессионально выявил знакомую морду.

— Вон, смотрите, братва, младший Мыш, — я немного сбросил скорость.

В этом районе жили три брата Мыша. Старшего мы год назад посадили за наркоту. Среднего за то же самое грохнули конкуренты. По дороге легко двигался младший Мыш — он теперь сам торгует.

— Пригласим в машину на беседу? — спросил Князь.

— А на фига козе баян? — с ленцой осведомился Арнольд.

— Проверим, — сказал Галицын.

— Вряд ли у него в кармане наркота. Слишком легко идет, — заметил Арнольд.

— Хоть рожу намылим, — мечтательно вздохнул Галицын. Он обожал мылить наркоманом рожу. Этим он вымещал скопившиеся эмоции отчаяния и осознания невозможности переловить хоть сколь значительную их часть.