Вечный - Кровь Леса (СИ)
Шрифт:
Главарь снова предложил положить оружие, и по дрожи бластера в его руках, по лихорадочному блеску глаз я понял, что третьего предупреждения не будет. И так и этак прикинул расстановку сил - нет, всех не положить. Лишь в фильмах мечи рулят против огнестрельного оружия.
Вновь обмякшее оружие сделало попытку обмотаться вокруг руки, явно не желая расставаться со мной. Я оторвал с усилием, когда ладонь потеряла контакт с рукоятью, почувствовал что-то подобное фантомной боли, которой болят ампутированные конечности. Конечно, подобного я никогда
Главарь нетерпеливо двинул бластером. Я отшагнул в сторонку. Урод наклонился к мечу, не спуская с меня глаз.
И заорал.
Дула бластеров дёрнулись к нему, кто-то явно едва не нажал курок, я вжал голову в плечи, чуть не бросился ничком. Урод вопил, ругался и приплясывал, потрясая рукой, брызги крови во все стороны летели с перчатки.
Наверное, именно благодаря перчатке клинок не отхватил ему руку, но рана оказалась довольно жестокой. В горячке боли и злости драконид едва не попытался цапнуть непокорное теперь оружие и левой, но Главарь успел первым, бешено выругался и отвесил Уроду такого пинка, что тот отскочил метра на три и встал по стойке смирно.
Я прикинул, успею ли схватить оружие с земли или выхватить у кого-нибудь. Словно подслушав мысли, Главарь пролаял несколько приказов, и меня оттеснили в сторону. Но глазеть никто не запрещал.
Главарь наклонился к оружию, и... я не поверил своим глазам. Перекрестился, потом перекрестил непокорный клинок, сложил руки и забормотал молитву на явной латыни - по крайней мере, звучание окончаний было точь-в-точь.
Узоры, выдуманные мной, потускнели, и я почувствовал, что оружие перестало быть моим.
Главарь кивнул Уроду. Тот уже успел заклеить рану, уронил есколько капель на лезвие. Кровь блестела рубином.
Впиталась.
Драконид облегчённо вздохнул. Наклонился и подобрал, слегка сжал рукоять, потом сильно, словно желая удавить. Чешуйчатый узор на лезвии плыл, менялся, превращая клинок в обычное несуразное копьё.
Мои охранники расслабились и опустили оружие, но продолжали таращиться на меня с крайним недоумением, даже оторопь брала. Главарь подошёл к неосторожному, подождал, пока тот опоясается оружием и дал по морде. Урод не успел или не попытался избежать удара, только утёрся, размазывая юшку по лицу. Главарь повернулся ко мне, я понял и даже попытался увернуться. В глазах полыхнуло, что-то лязгнуло. Мои зубы.
Я понял, что лежу на земле. Потрогал вторично расквашенные губы, языком пересчитал зубы - все на месте. Ладно, запишем на счёт.
Меня подняли на ноги, конвоир коротким тычком обозначил направление. Когда я не сразу внял, страж напомнил, кто здесь хозяин положения. Аж в ушах зазвенело от удара.
Бессильный гнев я отложил в сторонку до тех пор, пока не смогу его выплеснуть. Головная боль не мешала обдумывать случившееся.
Копьё... такое простое, примитивное оружие. Гораздо более сложное, чем любое земное. Оно живое!.. Живое!..
Оружие - продолжение твоей руки, говорили мастера боевых искусств
Не ври самому себе. Это был ты. Не живое копьё. Ты сам хладнокровно прикидывал, хватит ли у тебя сил укокошить этих людей. Ты, который ненавидел боль и насилие, посмотри на себя!.. Кто ты сейчас? Что ты чувствуешь?
Возможность прервать жизнь не доставляет радости маньяка, но вопрос выбора между "я убью" и "меня убьют" для меня уже не стоит.
Кем же я здесь становлюсь? Человек смотрит в бездну, а бездна смотрит в него, кто это сказал?
Поздним утром следующего здешнего дня мы добрались до места катастрофы.
Тогда я не успел толком разглядеть ужас, который меня бомбил, но сейчас с уверенностью мог бы сказать, что это именно он.
Главарь подозвал сеня и кивнул в сторону ужаса.
– Дракон!
– наставительно сообщил он, мол, вот что мы искали и что у тебя спрашивали.
– Ага, понятно, - сказал я, подобрав челюсть. Ну, если вам угодно, я буду считать драконом этот разбитый бомбардировщик или истребитель, сброшенный с небес на землю местной версией "стингера".
Срезанные корпусом самолёта ветви деревьев успели повянуть и высохнуть - или пустить корни, ну и живучая же здешняя флора... Судя по просеке в листве, самолёт рухнул очень круто.
Серый, вытянутый, с хищно-узкой мордой, метров пять в длину и полтора в самом широком месте в ширину, плавные обтекаемые обводы, крылья не выделены, косо-плавно отходят от корпуса. Словно выкованный из единого куска металла, самолёт походил на гигантский наконечник древнего копья.
Треснувший и траченный ржой наконечник, до половины вбитый в землю. Часть морды и одно из крыльев самолёта были смяты и, видимо, порваны взрывом, серая обшивка в горелых пятнах. Разорванные внутренности, вовсе не похожие на механизмы земных машин, напоминающие скорее внутренности животного обилием трубок и чего-то вроде живой ткани, были страшно перекорёжены.
Главарь повозился у носа, и часть "наконечника" отделилась. Сначала мне показалось, что кабина по самые края была залита строительной пеной. Коричневая корка вздулась пузырями, и в ней, словно влипшие в клей жуки, угадывались два силуэта.
Пилоты.
По знаку Главаря кто-то из бойцов залез в кабину, отламывая куски пенопласта. Драконид подцепил одного из пилотов за шкирку и без особого труда вынул из ложемента. Двое внизу приняли, аккуратно уложили на землю. Приняли второго.
Пилоты были одеты в облегчённый вариант доспехов, носимых драконидами, без всяких прикрас вроде шипов и стилизации под зверя. Главарь преклонил перед мёртвыми колени, снял с одного шлем.
Лицо мертвеца было сиреневое, на губах застыла кровь, ссохшаяся в бурую корку.