Вечный лед
Шрифт:
В последовавшие за столкновением с мироходцем Лешраком дни Джодах удвоил свои усилия в архиве, как из своего собственного страха, так и из-за понимания, почему Лим-Дулу так нужна информация. Он поделил свое время между исследованиями самих миров и различными легендами о мироходцах.
Его сбивало с толку безумие старых легенд о мироходцах. Старые рассказы в лучшем случае были неполными, а в худшем – полностью поддельными. Проблема состояла в том, что ни один из них не был написан самими мироходцами. Даже испачканная и хрупкая копия книги «Войны древних времен» Кайлы бин-Кроог заканчивалась на том моменте, когда
К этому времени Джодах превратил хранилище архивов в разумное исследовательское подразделение. Он нашел ссылки на дополнительные тома, которые потом нашел и добыл некромант. Джодах не считал необходимым раздумывать над способом или методами подобных приобретений. Даже принимая во внимание кратковременную природу его помощи, прогресс был достигнут, и благодаря Джодаху поддерживалось ощущение целостности.
Джодах был удивлен, когда узнал, что все мудрецы и ученые, в данный момент работавшие в хранилище, были «моложе» него, и их вызвали после его появления. Ему пришлось привыкать и к этому, и вскоре постоянная смена умных мужчин и женщин, которые существовали только ради исследований, слилась в пятно. Он перестал даже просто запоминать лица, просто удостоверялся, новые они или нет.
Конечно, были и исключения. Ослепительная темнокожая женщина работала две недели, а затем однажды утром исчезла. Он сделал очень небольшую часть работы, когда понял, что говорил с ней лишь несколько раз. Это напомнило ему о том, насколько негодящими в буквальном смысле слова были здесь его исследователи, и он подумал себе, что надо бы постараться сделать пребывание ученых здесь максимально удобным и безболезненным. Вскоре после этого он снова привык к веренице лиц.
Через несколько дней после столкновения с Лешраком случилось еще одно событие. Стычки явно так напрягали Лим-Дула, что это непреднамеренно стоило существования трем старым ученым Джодаха. Поэтому он был готов к появлению нескольких новых лиц в толпе.
Одно из таких лиц было моложе большинства остальных – безбородый юноша, одетый в тяжелый плащ. Большая часть ученых сохраняла свой первоначальный наряд, поэтому плащ не имел для Джодаха значения. Ему показалось интересным, что вместо того, чтобы работать, этот новый ученый смотрит на него.
В то утро Джодаху три раза казалось, что за ним наблюдают, и он ловил на себе чей-то взгляд. Он поднял глаза, ожидая увидеть у дверей Чаеску с новым требованием от некроманта, но вместо этого увидел, как на него смотрит молодой переписчик в тяжелом плаще. Едва Джодах поднял глаза, тот сразу же принялся смотреть в рукопись, капюшон упал вперед и скрыл его лицо.
Джодах неохотно вернулся к своей работе, но несколько минут спустя опять посмотрел в ту же сторону и обнаружил, что молодой ученый снова смотрит на него. Взгляд юноши снова метнулся обратно на страницу, едва только Джодах заметил, что за ним наблюдают.
Джодах медленно поднялся со своего места и начал обходить хранилище. Он шел и наблюдал за работой ученых – посмотрел на одного ученого, проверил ссылку для другого, отложил том для третьего. Каждый раз он краем глаза видел, как юноша провожает его взглядом.
Джодах повернулся к молодому человеку в тяжелом плаще, тот снова опустил голову. Он обошел вокруг стола, за которым сидел юноша, и, в конце концов, посмотрел ему через плечо. Он
Джодах нахмурил лоб и произнес: – Мы занимаемся исследованием миров и мироходцев. Текст перед тобой является романом об эпохе Тьмы. – Он повернул книгу. – И при этом абсолютно безвкусным.
При словах Джодаха юноша едва не подпрыгнул на месте и развернулся. Он резко поднял голову, затем сообразил и вернулся к тексту.
– Миры и мироходцы, – громко сказал юноша, словно ребенок, пытающийся казаться взрослым. – Конечно.
– Повернись, – тихо сказал Джодах. – Посмотри на меня.
Юноша заколебался, и Джодах вздохнул. Лешрак мог быть жестоким с Лим-Дулом, а некромант – грубым с Джодахом, но он сам будет проклят, если станет приказывать другим, более слабым созданиям.
– Ну, же. Пожалуйста.
Юноша повернулся, и Джодах внимательно посмотрел на его лицо. У него были широко раскрытые зеленые глаза, сильная челюсть с поджатыми, нервными губами и веснушки. Темные брови нахмурены от страха, а из-под тугого капюшона свисала рыжевато-каштановая челка.
Просто мальчик, подумал Джодах. Остальные из его команды были солидными учеными и могли смириться с неизбежным – со своим неживым статусом, но он, возможно, будет продолжать задавать вопросы, и ответы могут ему не понравиться.
Кроме того, он казался знакомым.
Джодах наклонил голову и спросил: – Я тебя знаю?
Парень едва не покраснел от неожиданности. Он посмотрел на Джодаха и почти прошептал: – Не знаю. А вы?
Джодах слегка кивнул. Может быть, этот детеныш был из его прошлого, как и седой ученый, встреченный им в первый день. Если Лим-Дул узнает об этом, то без долгих размышлений уничтожит мальчика.
Джодах улыбнулся. – Первые несколько дней это может приводить в замешательство. Просто сосредоточься на работе. Ты здесь именно для этого.
Парень кивнул и сказал: – Ради этого. Да, конечно. Миры и мироходцы.
– Именно так, – сказал Джодах. – Теперь, если хочешь, чтобы от тебя была польза, то от предыдущего ученого осталась куча заметок, которые необходимо свести воедино.
Парень позволил Джодаху отвести себя к большой стопке бумаги и сел с пером, чтобы делать записи. Джодах отправился обратно к своему чтению. Но внезапно он остановился и повернулся обратно к юноше.
Он успел заметить, как голова под тяжелым капюшоном нырнула вниз к предложенному юноше заданию. Джодах расстроено вздохнул и занялся своими делами.
Вечером того же дня, сидя в одиночестве в своей комнате со свежими желтыми цветами в ледяной воде (казалось, что это – единственная послабление для живых растений во всей цитадели), Джодах задавал себе вопрос о надежности вызывающего заклинания, если оно может вызывать к жизни столь смущенных людей как этот мальчик или он сам.
Джодах задумывался о том, почему его вернули к жизни, что именно в нем сделало его бесценным для Лим-Дула. Ему казалось, что он владеет искусством организации, в котором поднаторел, но это не могло быть единственной причиной. В своем предыдущем воплощении, «настоящей» жизни, как он теперь думал о ней, был ли он экспертом по несметному числу миров? Возможно, он был близок к мироходцу, может быть в качестве помощника или родственника? Была ли его работа направлена на оживление застывших воспоминаний?