Вечный любовник
Шрифт:
— О Мэри, позволь доставить тебе удовольствие. Позволь утолить эту сладкую жажду там, где ты в этом нуждаешься.
Она хотела ответить согласием, но тут до нее дошло, что он предлагает раздеться. Перед ним, при мерцании свечи. Только врачи и медсестры знали, какие следы оставила болезнь на ее теле. Она вспомнила тех сексапильных женщин, которые кидались на Рэйджа.
— Ты совсем не привык к такому, — тихо сказала она. — Я не… красивая.
Он нахмурился, но она лишь покачала головой.
— Поверь мне на слово.
Рэйдж подкрался к ней, мускулы на его плечах
— Позволь показать тебе, насколько ты красива. Нежно. Медленно. Без грубости. Обещаю вести себя как джентльмен.
Он приоткрыл губы, и она заметила кончики его клыков. Затем он поцеловал ее. О боже, Рэйдж неподражаем, движения его губ и языка одурманивали ее. Со стоном она обвила руками его шею и зарылась пальцами в волосы.
Он уложил Мэри на пол, она приготовилась почувствовать на себе его вес. Но вместо этого Рэйдж растянулся рядом и отвел ее волосы назад.
— Медленно, — пробормотал он. — Нежно.
Он снова поцеловал ее, через некоторое время его длинные пальцы дотронулись до низа пижамы. Когда Рэйдж задрал ее, Мэри старалась сосредоточиться на движении губ, запрещая себе думать о своем обнаженном теле. Но когда он снял с нее майку и Мэри почувствовала, как холодный воздух коснулся ее грудей, она прикрылась руками и зажмурилась, надеясь, что он в темноте ничего не разглядит.
Рэйдж провел пальцем по основанию ее шеи, где находился шрам от трахеотомии. Задержался на складках на груди — следах катетеров. Он спустился ниже, где обследовал все шрамы на животе, оставшиеся после трубок для искусственного кормления. Нашел на бедре место вживления трансплантата в костный мозг.
Она больше не могла выносить этот позор. Девушка села, выпрямляя спину, и потянулась за майкой, чтобы прикрыться.
— Нет, Мэри, не останавливай меня.
Он поймал ее руки и поцеловал их. Затем отобрал майку.
— Позволь на тебя взглянуть.
Она отвернулась, когда он отнял ее прикрытие. Обнаженная грудь поднималась и опускалась, пока он ее разглядывал.
Затем Рэйдж поцеловал каждый шрам на ее теле.
Она задрожала, как ни пыталась сохранять спокойствие. Через это тело прошло столько лекарств. На нем остались шрамы, дырки и шероховатости. Оно стало бесплодным. А этот великолепный мужчина обожествлял его, словно все, что Мэри перенесла, было достойно уважения.
Когда Рэйдж поднял глаза и улыбнулся ей, она расплакалась. Всхлипы вырывались из нее громкими толчками, сотрясая грудь, горло, ребра. Она закрыла лицо руками, желая набраться сил, чтобы уйти в соседнюю комнату.
Пока она плакала, Рэйдж прижимал ее к груди, качая из стороны в сторону, успокаивая. Мэри не знала, сколько прошло времени, пока ее слезы не иссякли. Но вскоре она перестала всхлипывать и поняла, что он разговаривает с ней. Звуки и ритм совершенно незнакомые, слова неразличимые. Но голос… голос такой красивый.
Доброта Рэйджа была искушением, и Мэри отпрянула от него.
Она не должна надеяться на его поддержку: не время. Ее жизнь зависела от собранности, места слезам в ней нет. Если начнешь плакать, то не перестанешь ни через день, ни через неделю. Видит
Мэри вытерла слезы.
Больше такого не повторится, подумала она. Больше она не утратит перед ним контроль над собою. Она откашлялась и попыталась улыбнуться.
— Ну что, испортила тебе настроение?
Он произнес что-то на чужом языке, покачал головой и перешел на английский.
— Плачь сколько тебе угодно.
— Я не хочу плакать.
Она посмотрела на его обнаженный торс. Все, чего ей действительно хотелось, — так это заняться с ним сексом прямо сейчас. Когда слезы высохли, ее тело опять возбудилось. Она почувствовала себя уверенней, зная, что Рэйдж уже видел ее отвратительные шрамы и не пришел в ужас.
— Все еще хочешь меня поцеловать? — спросила она.
— Да.
Не дав себе одуматься, она обхватила его за плечи и притянула себе. Долю секунды он не шевелился, словно удивившись такой напористости, а затем последовал долгий, проникновенный поцелуй. Рэйдж будто бы понял ее намерение. В мгновение ока он полностью ее раздел, отбросив в сторону низ от пижамы, носки, трусики.
Он ласкал Мэри ладонями с ног до головы, она двигалась вслед за его руками, извиваясь и прогибаясь, чувствуя своей грудью и животом обнаженный торс; гладкая ткань его дорогих штанов обволакивала кожу ее ног, словно масло для тела. Все ныло от желания, голова закружилась, когда Рэйдж стал покусывать ее шею, спускаясь все ниже, к грудям. Она подняла голову и увидела, как он обвел языком ее сосок и взял его в рот. Пока Рэйдж посасывал грудь, его рука скользнула ниже, между ее бедер.
А затем он коснулся ее центра удовольствия. Девушка всколыхнулась под ним, воздух потоком вырвался из ее легких.
Рэйдж застонал, она почувствовала вибрацию, идущую от его груди.
— Милая Мэри, ты такая, как я и представлял. Нежная… влажная.
Он произнес слова прерывисто, тяжко, и девушке пришла в голову мысль, что он с трудом сдерживает себя.
— Раздвинь ноги шире. Для меня. Еще. Да, Мэри. Вот так… о да.
Он скользнул внутрь одним пальцем, затем вторым.
Уже давно там никого не было, но ее тело знало, чего ожидать. Вспотев, впившись ногтями в плечи Рэйджа, Мэри наблюдала, как он лижет ее груди, снова и снова погружая свои пальцы внутрь, массируя нежный бугорок именно там, где нужно. Резкая вспышка взорвала ее тело изнутри, сила наслаждения оказалась так велика, что Мэри провалилась в бездну, где существовали лишь биение ее сердца и белое пламя.
Когда она вернулась на землю, в полуоткрытых глазах Рэйджа застыла серьезность, его лицо стало напряженным и мрачным. Словно на Мэри смотрел незнакомец, не имеющий отношения к ней.
Она дотянулась до одеяла и накинула на себя, решив, что майка не спасет положения. Почувствовав движение внутри себя, она вдруг поняла, что его пальцы все еще находятся в ней.
— Ты так прекрасна, — хрипло произнес Рэйдж.
Слово «прекрасна» смутило ее еще больше.
— Дай-ка я встану.
— Мэри…