Вечный огонь страстей
Шрифт:
Сэйт возвратился, налил в кружку остатки кофе. Он даже не глянул в сторону спящей Докси, сел у огня и стал медленно пить. «Что сейчас летает Джулиана? Наверное, спит».
Он вспомнил ее стройную, округлую фигуру, и желание резко овладело им. Его глаза непроизвольно остановились на индианке.
– Нет, – яростно прошептал он, – я смогу обойтись.
Дни складывались в недели. Прошло два месяца. Сэйт проснулся ночью от шума дождя, барабанившего по крыше. А утром, выйдя на крыльцо, он обнаружил, что исчезли дорожки на снегу,
Лед на реке стонал и трещал по ночам, которые становились все короче. Снег оставался лишь в тени больших деревьев. Охотник стал собирать капканы. Индианка молча наблюдала и подумывала о его возвращении в Трентон: ни разу за два долгих месяца он не разделил с ней постель. Однажды вечером, когда мужчина управился со всеми домашними делами, они сидели у очага, и Докси спросила:
– Думаю, ты собираешься к своей белокожей женщине?
– Ты правильно думаешь, – Сэйт подложил дров в огонь. – Если сказать точнее, я отправляюсь в Трентон завтра утром.
– А как же я? – угрюмо спросила она, теребя конец пояса. – Что делать мне?
– Черт возьми, откуда я знаю, – он поднялся и отряхнул руки. – Возвращайся к своим. Зима закончилась. В лагере уже будет достаточно еды, пищи, я оставлю тебе еды и денег.
– И виски тоже? – Докси подалась вперед.
Сэйт утвердительно кивнул.
– И кувшин с виски тоже.
На следующее утро индианка стояла, прислонившись к двери, и смотрела на сборы охотника. Жеребец нетерпеливо перебирал ногами. Стоящая за ним маленькая вьючная лошадка, тяжело нагруженная провизией и лагерной утварью, не была настроена так игриво. Собака все время бегала, вынюхивая землю, словно решая, какой выбрать путь.
– Даже не взглянул и не попрощался, – прошептала Докси.
В ее черных глазах горела опасная решительность. Когда-нибудь она поставит этого охотника на колени. И тем не менее индианка утешала себя, что обещанные деньги и кувшин с виски были на столе, а предыдущие расставания с белокожими мужчинами происходили и менее удачно. Некоторые из них удирали ночью, ничего ей не оставив, другие просто не возвращались с охоты в свое жилище.
Докси вошла в комнату, направилась к столу и раскупорила кувшин.
– Поживу здесь несколько дней, потом пойду искать свое племя.
Она нагнула кувшин: горячая жидкость обожгла ей губы и горло…
После трех дней дороги Сэйт въезжал в деловой район Трентона. Он остановил первого встречного и спросил, где можно побриться и вымыться, ему показали на баню в конце этой же улицы, спустя полчаса мужчина вышел чистый и свежий, оставляя за собой всю дорожную грязь. Он сел на лошадь, позвал собаку и направился в нижнюю часть города. Ему необходимо было уладить дела с одним шотландцем, с которым и раньше заключал сделки.
Солнце уже садилось, когда Сэйт вошел в торговый дом. Более часа он вел переговоры со скупщиком
Сэйт похлопал себя по карману с чеками, мечтая о двух комнатах, которые он построит, и печке, которую поставит рядом с камином. Все эти мысли переполняли его голову, в то время как он ехал искать Джулиану.
Сэйт нашел нужную ему улицу и повернул лошадь в узкий проулок. Кирпичные дома, расположенные по обе стороны, словно надвинулись на него. «Как люди могут здесь дышать, а тем более жить в такой тесноте?!» Он нашел дом с нужным номером в самой середине улицы. Привязал жеребца к изгороди у края булыжной мостовой, соскочил вниз и направился к кирпичной стене, ведшей к большой кирпичной двери. У Рэйта слегка задрожали руки, сейчас он ее увидит. Раздались быстрые шаги. Сердце ёкнуло, может это Джулиана?
Дверь распахнулась, на него холодно смотрела высокая, худая женщина. Он сдернул с головы меховую шапку и поспешно произнес:
– Здравствуйте, мэм.
Светло-карие глаза осмотрели его одежду из оленьих шкур и остановились на лице.
– Да? В чем дело? – она неприветливо усмехнулась.
Сэйт переминался с ноги на ногу, смущенный отношением женщины.
– Я… она… здесь живет Джулиана Рэслер? – запинаясь наконец спросил он.
Его стали изучать еще пристальней. По худому лицу женщины проскользнула хитрая улыбка, она резко ответила:
– Больше не живет. Эта неблагодарная шлюха соизволила покинуть мой хороший приличный дом.
У него помутнело в голове от услышанного. Машинально сжав пальцы, он вежливо поинтересовался:
– Вы не знаете, где сейчас она может быть?
– Это известно одному черту, – резко ответила женщина и зло засмеялась. – Она отправилась с каким-то щеголем, с которым познакомилась в экипаже.
Он во все глаза смотрел на женщину, не понимая, что она говорит. Какой-то щеголь? Кто бы это мог быть, перебирал он в уме. Только не Мэдисон. Его размышления снова прервал гнусавый голос:
– Мы были рады, что избавились от нее. Она свихнулась на мужчинах и с ней вечно что-либо случалось.
Задетый до глубины души, Сэйт пробормотал извинения и быстро развернулся, чтобы уйти. Если эта уродина произнесет еще хоть одно слово, он ударит ее.
Охотник тяжело ступал по дороге. Он подошел к лошади, не обратив никакого внимания, что ему стучали в окно внизу дома. Боль в душе перерастала в ярость. Ярость, которая брала над ним власть.
«Дурак! Дурак! – мысленно ругал он себя. – Как ты мог подумать, что такая женщина по-настоящему влюбится в неотесанного, грубого мужика. Она только поразвлекалась со мной, пока не появился очередной ухажер». Сэйт в отчаянии опустил голову. «А я, слепой идиот, так полюбил ее».