Вечный огонь страстей
Шрифт:
Неожиданный удар томагавком заставил его большое тело вздрогнуть. Теряя сознание, он упал на землю.
Первое, что почувствовал Сэйт, очнувшись, это холод на висках и яркий свет, бьющий в глаза. Он окончательно пришел в себя, когда обнаружил, что его руки крепко привязаны к дереву.
– Чертовы язычники, – застонал он.
Солнце ослепляло глаза. «Что за племя?» – пытался сообразить он и немного пошевелил рукой, как сразу резкая боль дала о себе знать. Лаяло много собак, вокруг бегали дети.
От запаха жарившегося мяса у него забурчало в животе и набежала слюна. Он прищурился, глядя на солнце и стараясь определить время. Затем горестно усмехнулся: ничего удивительного, что такой голод. Он не ел со вчерашнего вечера.
Сэйт огляделся. Невдалеке пылал костер, три индианки разделывали тушу оленя и жарили мясо.
Одна из женщин показалась ему знакомой. Хотя длинные пряди волос закрывали лицо, но ее движения кого-то напоминали.
– Бог мой, это же Докси, – прошептал он, когда молодая женщина посмотрела в его сторону.
«Поможет ли она мне?» Ее лицо ничего не выражало. Он попытался припомнить, была ли она как-то к нему расположена или интересовалась только едой и ночлегом? Пока вспоминал их последнее расставание, на его лицо легла тень. Охотник поднял голову: перед ним стоял высокий индеец с ножом в руке.
«Ну вот и конец», – решил он, мысленно готовясь к тому, что сейчас в его горло вонзится острый нож. Индеец стал наклоняться к нему, он как во сне наблюдал за ним, вдруг почему-то вспомнив Джулиану.
Его грезы испарились, когда почувствовал, что веревки ослабли и он смог опустить руки. Не успел тому удивиться, как его пинком сбили с ног.
Ноги не слушались его. Сэйт ослабел от боли и голода. Он почти терял сознание, когда наконец толчки сзади прекратились и его поставили на колени.
Какое-то время охотник стоял неподвижно, стараясь справиться со звенящим в голове шумом, затем стал различать перед собой сидевших полукругом индейцев. Старейший из них смотрел на него изучающим взглядом, а остальные выражали молчаливую враждебность.
Спустя несколько напряженных минут вождь перевел взгляд. Их разговор возобновился. Сэйт постарался расслабиться. Индейцы могли часами обсуждать одно и то же, например то, почему совы кричат только ночью.
Сэйт снова напрягся, когда вождь требовательно спросил его:
– Что привело тебя на землю Красного Пера? Кто послал тебя шпионить за мной и моими воинами?
Он не ожидал вопроса и поэтому молча уставился в холодные, жесткие глаза вождя, мысленно соображая: «Не с этим ли племенем он собирался воевать. И если да, то почему их лагерь расположен так близко от Впадины Индейцев? А другие? И как индейцы добирались по земле или еще быстрее по реке?»
Сэйта резко ударили кулаком в лицо. Мозг болезненно отозвался на удар.
– Я не шпион, – едва выдавил он, – я шел к себе домой, когда твои воины схватили меня.
Он едва успел закончить, как его снова стали бить. Он старался держать голову прямо,
Красное Перо повторил свое обвинение:
– Ты лжешь, ты следил за моими воинами.
Сэйт не отвел взгляд и молча смотрел прямо в его глаза. Один из индейцев стал замахиваться на него, и он мужественно собрал все силы, чтобы принять удар. Но внезапно раздался пронзительный женский крик. Появилась надежда. Он повернул голову и увидел, как Докси подбежала к вождю и упала перед ним на колени.
Она наклонила голову, сложила вместе ладони и начала что-то быстро объяснять на своем языке. Сэйт внимательно слушал, пытаясь уловить знакомые слова, но напрасно. Ему оставалось только наблюдать и ждать.
Несколько раз вождь что-то подозрительно переспрашивал. Охотник наблюдал, затаив дыхание, и вдруг подумал: что он, собственно, ждет от нее? На что надеется? Скорее всего, она должна просить его смерти.
Наконец, вождь кивнул головой, и Сэйт понял по реакции окружавших его индейцев, что Докси просила его помилования. Молча, он передернул плечами.
Сейчас язычники будут пытать его, и его проклянут, если он хоть раз закричит от боли.
Охотник внутренне готовился к испытанию и не сразу понял, что Докси не сдалась. По-прежнему с опущенной до земли головой она молила вождя. Слезы ручьями текли по щекам. Женщины и дети подошли ближе, смотря на нее с восхищением. Молодая индианка устроила им настоящее представление. Кажется, у нее получилось лучше, чем у шамана.
Тем не менее Сэйт ничего развлекательного не видел. Его жизнь зависела от силы ее аргументов. Он скользнул взглядом по лицу вождя в надежде обнаружить хоть признак положительного решения. Но его горделивая поза ничего не выражала. Похоже, он тоже наслаждался спектаклем, произведенным Докси.
Наконец старейшина племени наклонился вперед, положил руку на ее вздрагивающие плечи и с минуту что-то тихо говорил. Затем женщина переспросила, и вождь важно кивнул ей.
Едва улыбаясь, Докси встала и вышла из круга. По толпе прошел тяжелый стон, все мрачно смотрели ей вслед.
Сэйт ждал. «Могу ли я теперь встать и уйти?» Он заметил, что вождь внимательно на него смотрит, как будто стараясь прочитать его мысли. Наконец, резко, так что Сэйт даже вздрогнул, он взмахнул грязной рукой по направлению к ближайшему вигваму и произнес:
– Иди, Смеющаяся Вода ждет тебя.
Ноги едва повиновались ему, но он облегченно вздохнул и пошел в указанном направлении, хорошо видя, что индеец, стоявший недалеко, очень неохотно уступил дорогу, слегка убрав ногу. Сэйт пожал плечами. Ну что же, еще придет его время.
Докси разжигала огонь в сложенном из камня углублении в центре вигвама. Он посмотрел на ее лицо, освещавшееся пламенем, и насторожился: оно выражало самодовольство. Сэйт прищурился и холодно спросил:
– Что ты говорила Красному Перу?