Вечный огонь страстей
Шрифт:
У него уже вошло в привычку: перейти реку и посмотреть на домик Адамсов. Из трубы вился дымок, а Рос что-то делал во дворе. «Почему не подойти к нему и не потребовать, чтобы тот быстрее увез Джулиану?»
Охотник вздохнул полной грудью. Он отошел от лагеря на приличное расстояние и чувствовал себя лучше. Некоторое время неподвижно стоял, подставив лицо летевшему снегу и вдыхая свежий, чистый воздух. Сэйт тяготился своей жизнью в лагере.
– Но надо набраться терпения, пока Рос не увезет отсюда Джулиану с сыном, –
В последние дни в котелке было не густо, думал мужчина, преодолевая сопротивление холодного сильного ветра. Воины Красного Пера совсем обленились, надеясь на охотника и его ружье. Они только и делали, что лежали у костра. Ему это было на руку. Он приходил и уходил, когда хотел.
С наступлением холодов заметно уменьшались порции пищи. Мизерной еды никак не могло хватить растущим детишкам и их матерям. Ничего удивительного, что женщины продают себя на всю зиму белым. Оставаться в лагере – значит испытывать голод.
Такая злость редко охватывала его. Сэйт, не спрашивая разрешения, направился прямо к вождю и невозмутимо выложил:
– Я больше не стану снабжать едой мужчин. С завтрашнего дня я буду обеспечивать только детей и женщин.
Индеец посмотрел на удаляющуюся спину охотника. Он знал, что Сэйта бесполезно заставлять или угрожать ему. Вождь устало перевел взгляд на языки пламени, размышляя о том, насколько белый человек отличается от его воинов.
– Такова их природа, – сказал он и поднялся, решив поговорить со своими воинами.
На следующее утро со стонами и охами индейцы оторвались от насиженных мест у костра и отправились в лес. Днем он увидел, как двое из них тащили на палке молодого оленя. С этого дня снова стало достаточно пищи, и даже Докси удивлялась, что это первая зима, насколько она помнит, когда женщины и дети не голодают.
Охотник возвратился в лагерь, когда буря уже достигла долины. Его с нетерпением ждали индианки, мужественно игнорируя снег, быстро засыпающий их головы и плечи. Угли издавали шипящие звуки. С громкими воплями они выхватили у него четырех индюшек, став сразу их общипывать.
Сэйт сел поближе к огню и вытянул ноги в мокрых мокасинах. Варить еду было делом женщин.
Сэйт немного отогрелся, когда у костра появилась расстроенная Докси с бледным лицом и страхом в глазах. Она торопливо зашептала:
– Мне надо поговорить с тобой в вигваме…
Как только они вошли, индианка сразу схватила его за руку:
– Что такое? Что случилось?
Судорожно глотая, женщина боязливо начала:
– Пожалуйста, Магрудер, я здесь ни при чем.
Сэйт крепче сжал ее руку.
– О чем ты? Давай, выкладывай.
Стараясь не смотреть на него, она стала нервно рассказывать.
– Я только что узнала, что вождь послал своих воинов к Адамсу. Он сегодня уехал в поселок. Красное Перо хочет
– Джулиану с ребенком тоже? – ледяным тоном спросил Сэйт.
– Не знаю. Наверное, да.
Охотник словно постарел на десять лет. Севшим голосом он пригрозил Докси.
– Если только куда-либо сегодня выйдешь, или скажешь кому-нибудь об этом, клянусь я вырву твое сердце.
Индианка приняла угрозу как должное, не сомневаясь в том, что Сэйт так и сделает, поэтому только кивнула в ответ. Охотник схватил куртку, ружье и вышел.
Какое-то мгновение он стоял в тени вигвама. Вокруг костра сидели только женщины. Мужчины и дети укрылись от непогоды. Охотник набросил на себя шкуру и пополз к лошадям, привязанным в лесу. Медленно встал, чтобы не напугать животных, тихим свистом подозвал пони, которую подарил ему отец Докси. Животное повело ушами, услышав знакомый свист, и подошло к нему.
Он прикрыл ему ладонью губы, чтобы не было слышно ржанья, и сел верхом. Тихонько управляя лошадью, мужчина отъехал подальше. Затем, быстро оглянувшись, пустил ее галопом по направлению в поселок.
Думая только о женщине, которую любил больше всего на свете и о своем маленьком, беззащитном сыне, Сэйт не замечал ни снега, ни ветра.
– О Боже, сжалься, дай мне возможность обогнать индейцев.
Сугробы росли очень быстро, снег заметал следы саней Адамса. Маленькое животное быстро устало преодолевать заносы, которые становились ей по самую грудь. Время от времени Сэйт слезал и шел впереди. Буран усиливался. Послышался волчий вой. Человек и животное перевели дух, когда наконец выбрались на сравнительно чистое от снега место у обгоревших деревьев. Здесь четко были видны следы от саней. Сэйт быстро вскочил на лошадь. Рано или поздно он их нагонит.
«Но будут ли они живы?» – у него холодело сердце и на душе становилось еще тяжелее.
Уже темнело, когда он достиг огромных темных валунов.
– Если с Росом все в порядке, он догадается спрятаться здесь, – проговорил охотник с надеждой.
Индейцы дважды давали о себе знать: сначала он услышал оружейный выстрел, гулко прокатившийся в тишине, а чуть позже увидел темную фигуру лошади, идущую без всадника.
– Бог мой, это же жеребец Роса!
Сэйт соскользнул на землю и под прикрытием кустов подкрался ближе.
– Неужели Рос погиб от первого выстрела? Если это так, то почему не было слышно криков Джулианы?
Какое-то время охотник, осматриваясь, стоял на месте. Кругом было тихо. Он лег в снег, прополз несколько ярдов. Впереди стали видны силуэты шести индейцев, сидевших на лошадях на самом гребне горы. У него остановилось дыхание. Сквозь снежную пелену он увидел лошадь с человеком в санях.
– Боже, Джулиана, – простонал он. – Почему Рос не спрятал ее?
Охотник решительно поднялся.
– Я должен увезти их отсюда.