Вечный огонь страстей
Шрифт:
Он помрачнел, подумав о своем новом приятеле. Тот был уже очень слаб. В последнюю зиму он быстро уставал, неохотно и тяжело кряхтя вылезая по утрам из кровати. Они хорошо придумали ставить капканы вдвоем. Старик был этому рад. Каждое утро они начинали обход с разных концов и встречались где-то на середине. Охотничий сезон шел к концу. Сэйт ставил капканов все больше и больше.
«Старик очень устает и понимает это», – думал Сэйт. Он вспомнил, как Уоткинс сказал однажды вечером, как обычно говорят индейцы:
– Зима смерти для меня уже недалеко.
Ему
– Неужели с возрастом человеку становится все равно, когда умереть. Но так или иначе, а эту зиму мы пережили, – сказал он, вслух самому себе; – снег уже почти всюду растаял, за исключением северных склонов. Сейчас нужен хороший дождь.
У них со стариком получилась хорошая добыча. Шкурки были первоклассными. Доля Сэйта оказалась приличной. Он положил свои деньги на дно бочонка с мукой. Уоткинс припрятал свою долю под решеткой камина.
За долгую зиму Сэйт немного отошел и не выглядел уже таким отрешенным. Хотя иногда, по ночам, он подолгу лежал в кровати, тяжело вздыхал и вспоминал Джулиану.
Внезапный взрыв смеха отвлек охотника от грустных мыслей. Он подходил к таверне. Дорога здесь делала поворот.
Перед ним показалось длинное приземистое строение с двумя окнами, глядевшими по разные стороны от тяжелой, грубо сколоченной двери. У привязи стояло несколько лошадей, то и дело отмахивавшихся хвостами от мух.
Сэйт потоптался на узком крыльце. Ему так не хотелось ехать сюда. Народ тут был отвратительный и большей частью непристойный. Вечера проходили в пьянке, игре в карты, а ночи коротались с проститутками.
Старик Уоткинс однажды сказал, что летом, когда охотники спускаются с гор, это место становится похожим на притон дьяволов.
Сэйт глубоко вздохнул, передернул плечами и. решительно открыл дверь. Быстро вошел и тут же отступил в сторону. Здесь было неразумно застревать в дверях на свету как хорошая мишень. Слишком много было таких, кто откуда-то и от кого-то бежал.
Когда глаза привыкли к темноте, он прикрыл дверь. В помещении было много лесных обитателей и горцев. Тяжело скроенные фигуры последних здорово отличались от поджарых охотников, которые днями были в движении, работая со своими ловушками и капканами. Пока Сэйт шел к бару, его глаза заметили в толпе несколько новых лиц, Видел любопытство на их лицах, но враждебности не заметил.
Кое-кто кивнул ему в знак приветствия, когда он проходил мимо. Посетители спокойно наблюдали, как охотник заказывал виски.
Сэйт отошел со стаканом в дальний угол бара, где всегда была открыта дверь на случай необходимости. Он сел, поставил на стол локти и стал безразлично оглядывать пыльные полки. Чего тут только не было: яркие, дешевые бусы, такие же дешевые безделушки, предназначенные для индианок, которые находились рядом с товарами, пользующимися спросом, цветастые индейские одеяла вместе с серыми, невзрачными попонами для лошадей. Он обвел взглядом место, где были развешаны капканы, ботинки, охотничьи лыжи. В углу располагались меховые шкурки всех видов.
Он еще раз обежал взглядом полки, на этот раз все тщательно изучая. Кроме дюжины мужчин, толкавшихся у бара, в помещении можно было увидеть два стола для игры в покер. За каждым сидело по четыре человека. Поодаль от них стояли женщины легкого поведения. Их тусклые глаза скользнули по его лицу, как бы констатируя, что он не из тех, кто в них нуждается… сейчас. Но пусть посидит здесь немного и кто знает…
Сэйт мрачно улыбнулся и повернулся к ним спиной.
– Будем надеяться, что обойдусь без вас, – пробурчал он себе под нос и хлебнул из кружки.
В прошлом месяце он несколько раз просыпался ночью от сильного желания. Природа требовала своего. Но будь он проклят, если опустится до этих грязных шлюх.
Задняя дверь распахнулась, и охотник, так же как и другие, обернулся посмотреть, в чем дело, В дверях стоял толстяк с худенькой женщиной. Стало явно заметно, что она больна: на бледном лице лихорадочно горел румянец. Глаза безжизненно смотрели перед собой; на ногах была разбитая обувь.
Мужчина, наоборот, был одет тепло и добротно. Его маленькие, глубоко посаженные глазки быстро обежали комнату. Затем раздался высокий, гнусавый голос.
– Мужчины, у меня к вам такое дельце. За один доллар вы можете провести двадцать минут с этой девицей. Она мастер своего дела. Получите удовольствие, какое пожелаете. Ну, кто первый?
Он не успел закончить свою речь, как девушка закашляла. Она тут же попыталась остановить кашель, прижав ладонь ко рту, и боязливо поглядывая на своего спутника.
Все находящиеся, включая проституток, с жалостью на нее смотрели. Один из охотников пробурчал:
– Она выглядит, как будто ей два дня до смерти.
Раздраженный толстяк подождал, пока его спутница откашляется, и обратился к огромному горцу.
– Ну как вы, мистер? Хотите быть первым?
Тот молча осмотрел его тяжелым взглядом.
Толстяк схватил женщину за руку и потащил к карточному столу, шепча ей на ухо:
– А ну раздевайся, Мирт.
Дрожащими пальцами она стала расстегивать старенькую грязную кофточку. Наконец она распахнула ее: мужчины отвели взгляды от тощей груди. Женщина стыдливо отвернулась, чтобы застегнуться, и встретилась взглядом с Сэйтом, молча наблюдавшим за странной парой.
– Что вы думаете, мистер? Как она вам? – заискивающе спросил толстяк.
Сэйт окинул взглядом жалкую фигурку, презрительно поднял брови и намеренно повернулся к ней спиной.
Это показалось уже слишком для взбешенного толстяка. Его жирные пальцы схватили Сэйта за плечо.
– Ты что, не можешь ответить, когда к тебе обращаются?
В комнате воцарилась тишина. Все с интересом наблюдали. Ждали, как этот мрачный охотник выйдет из сложившейся ситуации.
Сэйт напряг мускулы под цепкими пальцами толстяка, словно предупреждая его. Он тут же убрал руку с плеча и облизал пересохшие губы. На него смотрели холодные, угрожающие глаза охотника.