Вечный пасьянс (сборник)
Шрифт:
Ник Даарби пробежал взглядом незавершенную строку машинописи, поднялся из-за письменного стола, разгладил кулаками постанывающую поясницу и направил свои стопы в мягких тапочках в направлении кухни. После наступления полуночи его любимый организм настоятельно требовал очередной порции кофеина. Без этого мозг Даарби начинал бастовать. А подобное допускать было никак нельзя. Самое творческое время приходилось на ночь, именно тогда его окатывал «трепетный поток божественного откровения», как иронически называла состояние зуда на кончиках пальцев, нежно ласкающих клавиши
Здесь Ник Даабри позволил себе ухмыльнуться — все-таки он уел редактора! Хотелось бы посмотреть, какое выражение будет на его толстой физиономии, когда он прочтет о Натуральном Пшеничном Виски! В последний раз, когда Стюарт пригласил Ника в придорожный ресторанчик, он расщедрился максимум на мексиканскую кактусовую водку «текилу», жлоб!
Фантаст зажег газовую горелку, достал из встроенного шкафчика жестянку с улыбающимся львенком на этикетке, отсыпал в турку две столовые ложки с верхом заранее смолотых зерен, залил их водой, добавил щепотку соли и поставил посудину на бледный огонек. Все это проделывалось автоматически, по раз и навсегда заведенному порядку, а тем временем мозг генерировал десятки версий дальнейших событий в рассказе.
Даарби любил ночные часы. Хорошо работается, пальцы порхают по клавиатуре, как у пианиста-виртуоза, никто не отвлекает. Правда, после ухода Элис его и днем некому отвлекать. Один в квартире, как и его герой в незавершенном рассказе. Но герою осталось жить считанные страницы. Сперва покончим с девицей, потом примемся за Первожителя. Стюарт довольно прозрачно намекнул — публике перестал нравиться хэппи энд. Ладно, намек принят! Я такое напишу, ого-го! Вот только соображу, как с ним поступит Сила.
Задумавшись, Даарби чуть было не пропустил момент закипания. Турка покрылась шапкой пены, но писатель резво сорвал латунный сосуд с конфорки. Обжигая пальцы, перелил содержимое в чашку тонкого фарфора и вернулся в кабинет, освещенный настольной лампой. Очки он оставил на столе у пишущей машинки и сослепу не разглядел, что на его рабочем месте, спиной к нему, восседает незнакомец.
— Что вы потеряли за моим столом? — не теряя присутствия духа, спросил Ник (все ценное из квартиры Элис забрала с собой).
Вместо ответа незнакомец пробарабанил одним пальцем по клавиатуре. Звук был такой, словно он печатал в железных перчатках.
Подобного надругательства над собственным творением Даарби перенести не мог. Портить почти законченный шедевр?!
Он подошел к незнакомцу и постучал согнутым пальцем по его плечу.
— Простите, вам не кажется, что неприкосновенность жилища гарантируется Конституцией?
От незнакомца исходил странных запах. Даарби пришло в голову, что
Незнакомец повернул голову, и Ник выронил чашку из разом ослабевшей длани. На голове непрошеного визитера был шлем черного цвета, с феррогласового забрала падал на стену размазанный блик.
Пришелец развернулся на крутящемся стуле, вытянул указательный палец и всадил разрывную пулю прямо в грудь фантасту.
— Боже мой, Этвуду удалось сбросить давление Силы! — с немалым удивлением подумал Ник Даарби, и потолок рухнул ему на голову…
— Сдается мне, — сказал убийца, — термитная ракета наделала бы здесь грохоту!
Он встал. Окропил труп Универсальным Растворителем Органики. Дождался, пока следы пребывания писателя на этом свете окончательно исчезнут. Вынул последний лист из каретки. Аккуратно собрал остальные листы. Вложил рукопись в редакционный пакет с наклейкой «УМВ» и вышел из комнаты…
«— Тебе стало лучше, дорогая?
— Да, я в состоянии дойти сама.
Крис тем не менее обнял невесту за талию и помог ей войти в тамбур. Индивидуальный Купол встретил ее бравурной музыкой, праздничной иллюминацией и застарелыми запахами холостяцкого жилища.
— Милый, скажи скорей Брачную Формулу, и этот гадкий компьютер наконец позволит сбросить эту противную сбрую. Я так намучилась…»
— Сколько можно повторять этому олуху — подобная пошлятина лишит журнал последних подписчиков! — Джон Стюарт, лысый, толстый, имеющий привычку плеваться при разговоре, когда его рот не занят сигарой, мужчина в возрасте сразу за шестьдесят, прикусил окурок «гаваны» и швырнул корректорский карандаш на пол. — Если поганец Даарби не желает выполнять моих требований, пусть пеняет на себя! Я разорву контракт к чертовой матери, пусть даже меня заставят выплатить ему неустойку!
Он сорвал телефонную трубку с вмонтированным списком авторов журнала и ткнул индекс презренного фантаста.
В наушнике подозрительно долго слышались протяжные гудки.
— Дрыхнет, скотина! — еще пуще завелся редактор. — Ничего, я сам исправлю его паскудную концовку, пусть выставляет претензию в бюро Охраны Авторских Прав!
Стюарт с трудом наклонился через мешающий подобным гимнастическим упражнениям живот и кряхтя подобрал карандаш. Потом поставил жирный крест на последней странице последнего фантастического опуса Ника Даарби.
— Так и только так, отсюда пойдет следующим образом:
«…но Сила не сдалась, она сделала только маленькую передышку! Дженнифер опять скрутило, и она забилась на брачном ложе, как пойманный в ловчую сеть Деликатесный Корень…»
Редактор Джон Стюарт, который в реальной жизни и мухи не обидит, не успел лишить жизни миссис Дженнифер Этвуд из рассказа Никлауса Даарби. На его короткопалую лапу, покрытую рыжими жесткими волосами, легла металлическая ладонь, прижав карандаш к столу. Стюарт захлебнулся слюной от такой наглости. Он оторвал взгляд от текста, желая разглядеть нахала, осмелившегося без спроса проникнуть в святая святых «УМВ» — кабинет главного редактора. Но увидел только смутную тень ловчей паутины. Через мгновение парализующая снасть сковала его движения.