Вечный попадос

Котович Виктор

А в середине стола стоит игрушка — кинетический маятник. Его ещё вечным двигателем называют. Сейчас он неподвижен — полукруглая конструкция из стальных трубок замерла в самой верхней точке, противовес — в нижней.

Пока мы рассаживаемся, женщина неторопливо достаёт из шкафа и расставляет на столе белоснежные чашечки и тарелочки с печеньем и конфетами. Выглядят они довольно аппетитно, так что киборг немедленно тянет руку к конфете. Я толкаю его в бок и отрицательно качаю головой: мало ли что у них за начинка.

Женщина наливает нам чай, мимоходом задевая

маятник, который с тихим шелестом начинает медленно двигаться. Тем временем хозяйка занимает место перед ноутом и включает его. Себе она, что характерно, ничего из еды и питья не взяла. Видимо, нам тоже не стоит это пробовать.

— Вы кушайте, кушайте, — улыбается гостеприимная хозяйка, выглядывая из-за ноута. — А я пока поработаю. Нужно закончить отчёт.

— А вы правда учёный? — наивно спрашивает Куджо, покручивая в руках чашку.

Молодец! Надо получить побольше информации.

— Ну конечно, деточка! Я доцент. Доцент Хара Огер, если быть точной.

— Ой, как здорово! — продолжает ломать комедию девушка. — И что же вы изучаете?

— Да так, мыслительные процессы, техники работы с ними всякие, способы воздействия... В двух словах не объяснишь.

— А я бы послушал, — произношу я, а сам неотрывно наблюдаю, как маятник вечного двигателя делает полный оборот. Интересно всё же, как работает это устройство.

— Ну если вы так просите… — улыбается доцент и откидывается на спинку стула, складывая руки на груди. — Как вы знаете, мышление является функцией головного мозга и связывает мыслящее существо с реальностью. Для этого требуется слаженная работа сразу нескольких систем мозга. Подкорковую область, например, активизируют…

Постепенно голос доцента становится всё тише и тише — его полностью заглушает шелест маятника. А моё внимание всё больше захватывают размеренные движения вечного двигателя.

Не осознаю, как превращаюсь в песчинку и растворяюсь в чёрной невесомости.

* * *

Я стою на краю каменистого обрыва и смотрю в бездну. В прямом смысле — ведь остров, на котором я оказался, просто висит в пространстве. Вокруг виднеются другие такие же острова и яркие незнакомые звёзды.

Что происходит? Почему я здесь? Было же какое-то другое место…

Не вспоминается, хоть убей! Голова словно сама собой превращается в пустую гулкую бочку, по которой горошинами рассыпаются мои мысли.

— Да что ты такое вытворяешь, древние боги тебя забери?!

Кто-то хватает меня за куртку и оттаскивает от края. Разворачиваюсь — передо мной рыжий лохматый мальчишка в странной, как будто домотканной одежде. Стоит, руки в боки, хмурится и сердито сверкает ярко-синими глазищами.

— Ты вообще как досюда дошёл?! — забавно возмущается пацан. — И зачем с нулевым даром сунулся? Смерти ищешь?

— Уймись, ребёнок, — усмехаюсь я. — Ты как со старшими разговариваешь?

Паренёк задыхается от возмущения:

— Ребёнок?! Да мне только в этой жизни уже семнадцать!

— Надо же! А выглядишь на все пятнадцать. Шучу-шучу, а то прибьёшь ещё. Вон как зыркаешь.

Парень

сердито пыхтит, но всё-таки берёт себя в руки:

— Так и быть, на первый раз помилую. Рассказывай, как очутился в тренировочной башне!

Я и сам не прочь бы узнать, как здесь оказался! Развожу руками:

— Где-то был. Что-то делал. Не помню.

Рыжий присматривается ко мне внимательнее и присвистывает:

— Да на тебе ментальная магия! Или это проклятие?.. Первый раз такое плетение вижу…

— Магия? Ты сейчас шутки шутишь или играешь?

Он обходит меня со всех сторон, задумчиво почёсывая подбородок. Наконец глубокомысленно изрекает:

— Понял! Это магия из другого мира.

— В моём мире нет магии, — вырывается само собой. Надо же, ничего не помню, зато в этом — уверен абсолютно.

— Магия есть везде, — глубокомысленно изрекает парень. — Просто в разных формах.

Он, рисуясь, открывает ладонь, над которой вспыхивает ярко светящийся шарик. Ничего себе, фокус! Я тыкаю в него пальцем — и он взрывается снопом ярких искр.

— Агрх, ты чего творишь, безумец? Это тебе не шутки!

— Да ладно, мне совсем не больно.

— Ван! — вдруг раздаётся издалека. — Ва-ан!

Рыжий страдальчески морщится:

— Ещё одна на мою голову…

Из-за нагромождений камней выруливает девушка, одетая точно так же, как и рыжий. На её шее на цепочке болтается рукоять меча без клинка. Абсолютно белые волосы девушки собраны в длинный хвост и о ком-то смутно мне напоминают. Но ухватиться за это воспоминание никак не удаётся.

— Ах ты мерррзавец, Ван! — сердито выговаривает девушка, прищурив красные, как спелые вишни, глаза. — Оставил меня предыдущий уровень зачищать, а сам тут прохлаждается!

— Да там бы и ребёнок справился, — не слишком уверенно отбивает словесную атаку парень.

— Насчёт ррребёнка я бы слова тебе не сказала! Но я-то — твоя невеста! Где уважение, где почёт?

Физиономия рыжего настолько растерянная, что мне становится смешно. Внимание девицы сразу же обращается на меня:

— А этого простолюдина ты откуда откопал? Сбежал от меня… Чтобы что? Ах ты обманщик…

Я ржу уже в голос.

И вдруг в голове раздаётся:

«Вот ты где! Наш-ла!»

Прямо из моей тени внезапно вырастает гигантская тварь, словно сотканная из чёрного тумана. На её продолговатой морде сверкают белёсые глаза, а вместо пальцев на трёхпалых ладонях змеятся туманные щупальца. Они тянутся к моей голове, а я не в силах даже пошевелиться — будто держит что-то!

— Воздушный щит! — кричит рыжий. Тварь шипит и отшатывается, словно её чем-то огрели по морде. — Лиа!

Девушка без возражений подбегает ближе. Ван хватает рукоять, висящую на её шее. И — я не верю своим глазам! — девушка исчезает, а в руках у Вана оказывается слегка изогнутый меч, по клинку которого то и дело пробегают красные языки пламени. Недолго думая, рыжий перерубает тело твари в том месте, где оно присоединяется к моей тени. Гадина верещит, осыпаясь грязными хлопьями.