Вечный путь

Мечников Сергей

Линн прервалась на миг, чтобы успокоить дыхание, потом закончила:

— Если какая-нибудь дура уляжется посреди скоростного шоссе, наплевав на то, что к ней приближается груженый самосвал с заклинившими тормозами, будет ли это означать, что самосвал чудесным образом остановится?

Эльза нахмурилась, снова провела пальцем по переносице. В ее глазах впервые промелькнуло нечто похожее на сочувствие.

— Тебе не приходило в голову, что наши предки по доброй воле легли под колеса?

— Они — может быть. Но не мы. Нам этот выбор навязали!

— Мы приняли его с благодарностью.

— Не

все!

— Я подпишу твое заявление.

— В жопу заявление! Почему ты это сказала?

— Что «это»?

— Не засерай мне мозги! Ты знаешь, что я имею в виду!

— Вы забываетесь, капитан Эрвинс. — Тон полковника стал ледяным. Она взяла в руки заявление. — Хочешь, чтобы я это завизировала или нет?

Линн глубоко вдохнула, мысленно досчитала до десяти и кивнула. Эльза достала из ящика стола ручку и раздраженно вывела свою подпись в нужной графе.

— У тебя есть одна мерзкая черта, Эрвинс. — Она протянула Линн заявление с таким видом, словно давала милостыню. — Ты не понимаешь, когда нужно остановиться. Впрочем, это не так уж и плохо. Благоразумие всегда останавливало меня в самый последний момент. Теперь я начинаю об этом жалеть.

— В самом деле?

— У нас еще может получиться. И прости за «цыплячий помет».

— Все в порядке.

— Надеюсь, ты уяснила положение вещей. Твои подружки в любой момент могут обратиться через мою голову к кому-нибудь из блюстителей морали или к дознавателям из Белого Легиона. И я ничем не смогу помочь.

— Ага. Знаю.

— Ни хрена ты не знаешь! — Полковник безнадежно махнула рукой. — Я делаю это не потому что повелась на твое смазливое личико!

— Тогда зачем?

Эльза обошла стол и плюхнулась в глубокое кресло с обивкой из экокожи.

— Почему я тебя прикрываю? — Она холодно усмехнулась. — Как не странно, я делаю это ради будущего всех нас. Твоя история способна вызвать лавину. Бомба заложена, нужно только поджечь фитиль. Со временем ты превратишься в легенду, сама того не желая. О тебе будут говорить. Многие начнут с тобой спорить заочно, и это хорошо. Споры отвлекают от молитв и заставляют думать. Сейчас тебе лучше исчезнуть, уйти в закат. Ты понадобишься, когда придет время воздать кое кому по заслугам.

— Военный переворот? Революция?

— Восстановление справедливости.

— Ушам не верю! Хочешь использовать меня, как запасной патрон в обойме?

— Именно так. Держи язык за зубами, Эрвинс.

— Думаешь, я смогу?

— Думаю, тебе требуется пилюля от глупости. Мост над бурной рекой. Решай, кем хочешь остаться в истории: живым знаменем революции или мученицей за правое дело. Меня устроит любой вариант. Такие, как ты напоминают падающие метеоры. Они быстро сгорают, но оставляют за собой яркий след… Катись отсюда, Эрвинс!

Линн приложила сжатый кулак к груди и направилась к выходу.

— Эрвинс.

Она обернулась.

— Если тебе все же придется беседовать с дознавателями или давать показания перед Священной Коллегией — лучше забудь о нашем разговоре. В этом кабинете нет ни одной камеры, ни одного скрытого микрофона. Я знаю достаточно их грязных секретов. Многие приходят ко мне и просят об одолжении. Белый Легион слушает даже генерала Шахрами, но только не меня.

Линн кивнула и получила в ответ кривую ухмылку полковника.

—

Удачи, Эрвинс. Она тебе пригодится.

За окном установилось шаткое равновесие между светом и тьмой. На авиабазе неподалеку садился тяжелый карго-бот похожий на летающего кита. Два «скорпиона» прикрытия зависли над крышами ангаров, сверкая габаритными огнями на плоскостях обтекателей. Валькирия коснулась горизонта и стала в два раза больше. Далеко на севере колыхались зеленовато-розовые ленты атмосферной люминесценции.

Линн обхватила руками груди, слегка сдавила их и испытала мгновенное возбуждение, словно под кожей пробежал электрический ток. Она уже делала это не раз. Линн принялась массировать соски, чувствуя, как они набухают и твердеют под ее пальцами. Тело охотно реагировало на ласки. Правая рука скользнула вниз по плоскому животу, преодолела треугольник лобковых волос, нырнула в теплое пространство между бедрами. Линн задышала чаще и судорожно сглотнула.

Непередаваемое ощущение. Раз испытав это, ты наверняка захочешь попробовать снова и вскоре поймешь, что не можешь без этого жить. Жар однажды научил ее любви, но отнял покой. Не зря Эльза сравнила вожделение с наркотиком. Пальцы нащупали нужное место и стали двигаться быстрее. Линн изогнулась и застонала от удовольствия. Она попыталась воссоздать в памяти образ Жара. Он был сильным и нежным. И он называл себя колдуном. Он умел творить чудеса…

Линн резко села на кровати. Простыня под ней насквозь пропиталась потом. Сердце стучало как испорченный мотор. Она спустила босые ноги на пол, уткнулась лицом в колени и расплакалась. Жар мертв. «Скорпионы» Эскадрона Возмездия упали с неба как голодные стервятники. Сплетенные из лозы круглые хижины вспыхивали словно конфетные фантики. Горели загоны для скота, кукуруза, сахарный тростник и каноэ рыбаков у берега. Клубящиеся струи напалма. Бесшумный ливень пуль из гауссовых пушек. Треск крупнокалиберных пулеметов. Хлопки термобарических мин. Разорванные на части тела. В пыли чьи-то внутренности, кровь и мозг…

Кажется, она кричала, потом свернулась калачиком и крепко зажмурилась. А вокруг свистели вольфрамовые болванки, разогнанные электромагнитными ускорителями до трех тысяч метров в секунду. Звено «скорпионов» разворачивалось над поймой реки и делало новый боевой заход.

Хотела ли она, чтобы так получилось? Конечно, нет! Никто с этим не спорит. Но она позволила себе забыться, уверовала в то, что сказка будет длиться вечно. Но вмешалась судьба. Сука судьба! Она обычно не спрашивает у тебя разрешения. Она поднимает тебя и швыряет вниз с высокого обрыва.

На востоке небо стало прозрачно-белым, как брюхо форели.

Сегодня все закончится… и начнется сначала. Сегодня замкнется круг…

Желудок свело жестокой судорогой. Она бросилась в уборную, зажав рот обеими руками. Линн упала на колени перед унитазом и выплеснула в него остатки скудного ужина. Она сглатывала воздух тяжелыми, одышливыми спазмами. Приступ повторился. На этот раз Линн извергла из себя нечто желтое, похожее на мочу. Теперь в унитазе плавал ворох осклизлых хлопьев с резким сивушным запахом. Линн присмотрелась к ним, почему-то ожидая увидеть кровь, но рвота была чистой.