Вечный путь
Шрифт:
Странник задержал дыхание и навел пистолет на затылок Лютера. Тот услышал шаги и не спеша обернулся. В течение нескольких мгновений, пока голова отшельника двигалась против часовой стрелки, автоматически разворачивая вслед за собой правое плечо и корпус, Килар удерживал воздух в груди. Палец выбрал свободный ход спускового крючка. Еще одно легкое движение, и прозвучит выстрел.
Обычное человеческое лицо Лютера улыбнулось Килару.
— Ты хочешь убить меня, путник? — Лютер отложил в сторону молоток и поднял руки открытыми ладонями вверх. Килар, прежде чем опустить пистолет, глянул на наковальню:
Он поперхнулся и закашлялся — легкие напряглись так сильно, что воздух вышел из них слишком резко и ободрал горло. Килар смотрел на отрока, пытаясь найти хоть что-то, напоминающее след превращения. Лютер продолжал улыбаться:
— Вот, решил выправить серп. Люблю работать ночью, чтоб мне провалиться. Валькирия милосерднее Пальмиры, а Господь наш бодрствует даже ночью. Так почему бы не использовать благоприятное время для доброй работы?
— Действительно, почему бы и нет. — Странник продолжал разглядывать лицо отшельника. Неужели никаких следов? Или все же есть? Что-то определенно изменилось в облике хозяина Хижины. Что-то на первый взгляд незаметное. Килар потряс головой и внезапно все понял: щетина! Днем Лютер был почти идеально выбрит, а сейчас на его щеках и подбородке появилась трехдневная щетина, отросшая за одну ночь.
«Помоги нам Боже!»
Килар отступил назад и снова взялся за пистолет. Лютер улыбался ему, но теперь в этой улыбке было что-то вызывающее, насмешливое, почти угрожающее.
— Ступай прочь, путник. — Голос Лютера прошуршал ввоздухе, как змеиная чешуя по горячему камню. — Ступай один. Оставь женщин мне. Я помогу им встретиться с Богом и изменить свое представление о мире. Я очищу от греха их плоть и спасу их души. Они нуждаются в очищении. Ты же знаешь, путник. Ты многое видишь и знаешь. И узнаешь еще больше до той поры, когда твоя звезда закатится навсегда.
Он шагнул навстречу Килару, и тот выхватил пистолет. Он сбросил предохранитель, взялся за рукоять двумя руками и прицелился отшельнику между глаз.
— Стой на месте.
— Не нужно, путник, — Лютер протянул вперед раскрытую ладонь в универсальном жесте мира, — Так ты лишь навредишь себе и мне. Кровь и запах пороха не приносят успокоения. Это не разрешает проблемы — лишь усугубляет их бесконечно.
— Кто ты? — Сердце стучало у самого горла. Он сместился еще на один шаг назад, чтобы Лютер не смог броситься на него.
— Кто я такой? Странный вопрос, путник, — Лютер задумался и почесал лоб. — Я всего лишь грешник, молящий о прощении. Я служу богу.
— Какому богу?
— Богу Жизни и Смерти.
— Назови его имя!
— У него нет имени. Он слишком стар, чтобы иметь имя.
— Завтра я уйду, и женщины уйдут вместе со мной, — голос Килара не сорвался, но пластик рукоятки стал липким от пота — Мы пришли втроем и уйдем втроем, и, если ты попытаешься нам помешать, мне придется тебя убить.
Лютер кивнул так, словно услышал самую очевидную вещь на свете. Несколько секунд он стоял неподвижно, свесив руки вдоль туловища. Его рот продолжал изображать улыбку, потом губы сжались в прямую тонкую линию.
— Твоя душа тоже нуждается в очищении, — произнес он, с
Он развернулся на каблуке, и через пару секунд молоток снова загремел по наковальне. Килар мысленно сосчитал до десяти и направился к дому. За углом он расстегнул ширинку и помочился на булыжную основу фундамента Хижины. Пульс понемногу выравнивался, и сердце возвращалось на место. Он подтянул штаны и стер со лба пот. Да, им нужно убираться отсюда и чем скорее, тем лучше.
Килар взобрался на крыльцо и еще раз посмотрел в сторону кузницы. Красноватые сполохи пробегали по двору. Удар следовал за ударом. Что сейчас лежало на наковальне? Крестьянский серп или ритуальный нож, по форме напоминающий серп и покрытый хитрыми письменами? Килар мог бы ответить, не задумываясь.
«Почему он хочет выпроводить меня одного? Зачем ему Линн и Робинс?»
Неважно! Все равно они тут не останутся. И пусть отрок катится в бездну вместе со своим безымянным богом и магией, если он и вправду балуется чем-то подобным. Завтра они свалят отсюда, и никакая сила в мире не сможет их задержать. Лютер глупец, если намерен выйти один против троих. С молотком и ножиком он не опасен. У них достаточно огневой мощи, чтобы порвать на куски любого противника.
Странник зашел в общую комнату и порадовался, оказавшись в тепле. Вечером Лютер хорошо протопил дом. Темноту разбавляли только догорающие в жаровне поленья и тусклый свет лампады под распятием на стене.
— Тоже не спится? — Линн стояла на пороге соседней кельи. На ней была военная куртка и легкие хлопковые трусики. Куртку она накинула на плечи, но не стала застегивать. Килар видел длинные стройные ноги, подтянутый живот и очертания голой груди в отсветах пламени. У нее и раньше не было проблем с лишними килограммами, а за время болезни она похудела еще больше. Сколько она сейчас весит при ее росте? Должно быть не больше шестидесяти. Днем Линн вымыла и расчесала волосы. Теперь они отливали белым золотом и небрежно ложились ей на плечи. Она была прекрасна и желанна в этом приглушенном сумраке, и Килар на миг потерял дар речи.
— Мне показалось, наш хозяин... В общем, мне нужнобыло сходить по нужде. — Он протолкнул руки глубоко в карманы. Линн обошла стол и приблизилась к нему вплотную. У Килара зашумело в ушах.
— Завтра мы уйдем отсюда.
Он стиснул кулаки. Теперь куртка на ней совсем распахнулась.
«Нет, я не могу! Это неправильно!»
Его руки в карманах задрожали.
— Ты была права. Нам вообще не стоило здесь задерживаться.
Линн тронула его за плечо, погладила бороду.
— Колючий. Никак к этому не привыкну.
Килар высвободил руки и положил ей на талию.
— А как же твои женские проблемы?
— Теперь все в порядке, можешь не волноваться.
Килар попытался разжать собственные пальцы.
«Нет, черт возьми! Ты не имеешь права! Остановись пока не поздно!»
Вместо этого он привлек ее к себе.
— Не волнуйся, — прошептала она, нежно касаясь губами его шеи, носа и щек. — Я знаю, как это происходит. Я уже делала это раньше.
— С Жаром?
— Да, с ним. Тебя это задевает?