Вечный сон

Чандлер Рэймонд Торнтон

– Да, – сказала она. – Да-да, садитесь, пожалуйста.

Развалившись на стуле, я закурил сигарету, воспользовавшись лежавшей на пепельнице круглой никелированной зажигалкой. Некоторое время, прикусив губу, блондинка с растерянным видом постояла рядом, потом кивнула головой и двинулась обратно, к своему письменному столику в углу. Села и из-под лампы уставилась на меня. Я положил ногу на ногу и зевнул. Ее наманикюренные пальчики потянулись было к стоявшему на столе телефону, но до трубки не достали и нервно забарабанили по столу.

Минут через пять дверь магазина открылась и появился высокий тип с голодным взглядом, тростью и длинным носом. Он вошел крадучись, бесшумно

закрыл за собой дверь и, подойдя к письменному столу, положил на него какой-то сверток. Затем извлек из кармана бумажник из тюленьей кожи с золотым тиснением и что-то показал блондинке. Та нажала на кнопку, и носатый, приоткрыв дверь ровно настолько, чтобы протиснуться внутрь, исчез за деревянной перегородкой.

Я докурил одну сигарету и достал следующую. Время шло. За окном хрюкали и трубили автомобильные гудки, прорычал огромный красный междугородный автобус, переключались сигналы светофора. Облокотившись о стол, блондинка исподлобья не отрываясь смотрела на меня. Дверь в деревянной перегородке приоткрылась и снова выпустила высокого типа с тростью. Под мышкой он нес уже другой сверток, напоминавший по форме большую книгу. Он подошел к столу, расплатился и вышел из магазина точно так же, как вошел: на цыпочках, тяжело дыша и подозрительно косясь на меня.

Я вскочил, простился с блондинкой, приподняв шляпу, и последовал за таинственным покупателем, который, помахивая тростью, зашагал на запад. В толпе выделялось его клетчатое шерстяное пальто с такими широкими накладными плечами, что шея торчала из него, точно черенок сельдерея, а голова при ходьбе болталась из стороны в сторону. Мы прошли квартала полтора, и, когда носатый вышел на Хайленд-авеню и остановился у светофора, я с ним поравнялся – специально, чтобы он мог меня видеть. Сначала носатый смерил меня безразличным взглядом, но потом нахмурился, отвел глаза и отвернулся. Мы перешли Хайленд-авеню и прошли еще один квартал, после чего он прибавил шагу, оторвался от меня ярдов на двадцать и, повернув направо, стал быстро подыматься в гору. Затем он остановился, повесил трость на руку и полез в нагрудный карман за портсигаром. Сунул сигарету в рот, уронил спичку; подымая ее, обернулся, увидел, что я слежу за ним из-за угла, и выпрямился с такой поспешностью, будто кто-то дал ему сильный пинок под зад. В гору носатый понесся галопом, только трость мелькала впереди, и я начал отставать. Опередив меня не меньше чем на квартал, он свернул налево и исчез. Обливаясь потом, я завернул за угол и очутился на узкой тенистой улочке, по одной стороне которой тянулась земляная насыпь, а по другой – ряды одноэтажных коттеджей.

Я брел по улице и смотрел по сторонам – носатый как сквозь землю провалился. Однако вскоре я кое-что все-таки заметил: между двумя рядами утопающих в зелени коттеджей тянулась аллея, засаженная коротко подстриженными итальянскими кипарисами, которые были похожи на сосуды с маслом из сказки «Али-Баба и сорок разбойников»; так вот, за третьим таким «сосудом» мелькнул клетчатый рукав.

Я прислонился к кипарису и стал ждать. В горах опять зарокотал гром. В свинцовых тучах сверкнула молния. На асфальт упали первые крупные – каждая величиной с пятицентовик – капли дождя. Было почти так же душно, как в оранжерее генерала Стернвуда.

Из-за дерева вновь появился клетчатый рукав, потом длинный нос, потом сверкнул правый глаз и мелькнула рыжая шевелюра. Глаз уставился на меня и снова исчез. Через несколько секунд с другой стороны ствола выглянул левый глаз. Прошло еще минут пять, и носатый не выдержал – вот что значит нервы! Я услышал, как он чиркнул спичкой и начал что-то насвистывать. Затем по траве к соседнему

дереву метнулась длинная тень, а через минуту он вышел на аллею и двинулся прямо на меня, помахивая тростью и посвистывая. Беззаботного вида у него не получилось – дыхание было прерывистым, напряженным. Я с задумчивым видом вперился в грозовое небо. Носатый прошел в десяти футах от меня, даже не взглянув в мою сторону. Опасность миновала – товар удалось припрятать. Я дождался, пока он уйдет, а затем, подойдя к третьему кипарису, раздвинул листья, вытащил завернутую книгу, сунул ее под мышку и удалился. Никто меня не остановил.

5

Вернувшись на бульвар, я зашел в аптеку и по телефонной книге стал искать адрес мистера Артура Гвинна Гейгера. Он жил на Лаверн-террас, улице, выходившей на бульвар Лорел-кэньон. Опустив монету, я набрал его номер – на всякий случай. Длинные гудки. Тогда в той же телефонной книге я отыскал адреса двух близлежащих книжных магазинов.

В первом, двухэтажном, где внизу размещался писчебумажный отдел, а книги продавались наверху, делать было нечего. Зато во второй, маленький, тесный, забитый книгами до самого потолка и находившийся на противоположной стороне бульвара, невдалеке от первого, зайти, как выяснилось, стоило. Несколько книжных червей листали новинки, оставляя грязные следы на свеженьких переплетах. Никто не обратил на меня внимания. Я проследовал через магазин, зашел за перегородку и обнаружил маленькую смуглую женщину в очках, которая сидела за столом и изучала уголовный кодекс.

Я раскрыл бумажник и показал ей полицейский жетон. Она внимательно на него посмотрела, сняла очки и откинулась на спинку стула. Я спрятал бумажник. Она глядела на меня своими умными еврейскими глазами и молчала.

– Вы не могли бы оказать мне небольшую услугу? – спросил я.

– Смотря какую, – отозвалась она приятным низким голосом.

– Вы знаете магазин Гейгера? На этой улице, в двух кварталах отсюда.

– Что-то не припоминаю.

– Он тоже торгует книгами, – пояснил я. – Но не такими, как вы. Наверняка же знаете.

Она поджала губы и промолчала.

– Вы знаете Гейгера в лицо? – спросил я.

– К сожалению, никакого Гейгера я не знаю.

– Значит, не скажете, как он выглядит?

Она еще сильнее поджала губы.

– А почему я, собственно, должна вам что-то говорить?

– Ничего вы не должны. Не хотите – не надо. Я вас не заставляю.

Она заглянула за дверь в перегородке и снова откинулась на стуле.

– У вас на жетоне звезда шерифа?

– Почетный помощник шерифа. Все это ерунда. Такому жетону – грош цена.

– Понятно. – Она достала пачку сигарет, вытряхнула одну и ухватила ее губами.

Я дал ей прикурить. Она поблагодарила, опять откинулась на стуле и посмотрела на меня сквозь дым.

– Вы хотите знать, как он выглядит, но при этом не хотите с ним разговаривать, да? – осторожно спросила она.

– Просто его нет на месте, – ответил я.

– Придет, надо думать. Это ж его магазин.

– Да и разговаривать пока что мне бы с ним не хотелось.

Она опять заглянула за перегородку.

– Вы что-нибудь понимаете в редких книгах? – спросил я.

– А что вас интересует?

– У вас есть третье издание «Бен-Гура» тысяча восемьсот шестидесятого года с повторяющейся строкой на сто шестнадцатой странице?

Она отодвинула в сторону уголовный кодекс, сняла с полки толстый том, положила на стол, полистала, нашла нужную страницу и пробежала ее глазами.

– Такого издания не существует, – сказала она, не подымая головы.

– Совершенно верно.

– Не понимаю, о чем вы?