Вечный союз
Шрифт:
Перед ним стоял Хулагар. Дьявол, ну почему этот снаряд не укокошил его и всю эту меркскую шайку!
— Мы покончили с Кином, — произнес Тобиас, пытаясь скрыть дрожь в своем голосе.
— Пока ты тут топил вышедший из строя корабль, — загремел Хулагар, — мы проиграли битву!
— Капитан, этот отставший броненосец идет прямо на нас, — прокричал дозорный, высунувшись из верхнего люка.
— Какой еще броненосец?
— Тот самый, с востока.
Не ответив Хулагару, Тобиас поднялся по трапу в рубку и посмотрел в смотровую щель. — Боже милосердный, —
Последним усилием Эндрю выкинул вверх руку и случайно ухватился за край люка. В отверстие продолжала поступать вода, и сильная струя могла в любую секунду оторвать его.
Эндрю сделал судорожный вдох, и вода накрыла его с головой.
Вдруг все потемнело. Поток сдавил его грудь.
«Ты можешь все это бросить и прекратить свои страдания», — нашептывал ему внутренний голос. Долгие годы войны, бесконечные убийства коверкали его душу. Каждое утро, просыпаясь, он испытывал муки неуверенности, и теперь все это должно было закончиться. Вдруг Эндрю почувствовал, будто все это происходит с кем-то другим. Тысячи лиц, снившихся ему все эти годы, те мальчики, которых он посылал на смерть, казалось, собрались вокруг него. Мимо него проплыло лицо Джонни, его брата, убитого под Геттисбергом, и Эндрю знал, что ему больше никогда не привидится это кошмар. Мэри, его первая невинная любовь, невеста, которая так жестоко предала его, оставив в его сердце незаживающую рану, взглянула на него из темной воды, прощаясь.
А затем он увидел Кэтлин и свое еще не рожденное дитя. Поймет ли она когда-нибудь?
— Кэтлин!
Внезапно перед ним замаячил свет. Эндрю из последних сил устремился к нему. Вода словно засверкала, и он понял, что поднимается.
Его голова пробила поверхность воды, и он жадно вдохнул драгоценный воздух.
— Эндрю!
Его тут же потащило обратно в глубину, и он отчаянно попытался удержаться на плаву. Тяжелый шерстяной мундир увлекал его вниз.
— Держитесь, сэр!
К Эндрю подплыл Фергюсон и подтолкнул полковнику обломок весла.
Он отчаянно схватился за спасительное дерево, зацепился за него обрубком левой руки и плотно прижался к нему грудью.
— Эмил?
— Позади тебя.
Повернув голову, Эндрю увидел доктора, сидящего на обломке борта корабля. Рядом с ним лежал Буллфинч.
Фергюсон, все еще держась за весло, помог Эндрю выбраться из воды и залезть на импровизированный плот.
Сквозь залитые водой стекла очков Эндрю не отрываясь смотрел на «Суздаль». Корабль ударился о дно и встал торчком. Корма с флагштоком оказалась над водой, и над морем опять зареяли знамя 35-го и американский флаг.
— Что с тобой случилось? — нетвердым голосом спросил Эмил. — Последнее, что я помню, — это как я выбирался в рубку, меня заливало водой, а ты остался внизу.
— Я не знаю, — глухо ответил Эндрю. — Слушай, я думал, что ты не умеешь плавать.
— Я быстро учусь, — слабо отозвался Эмил. — Ты был под водой несколько минут, — добавил он, и из глаз доктора потекли слезы облегчения.
— Я действительно не знаю, что со мной было, — повторил Эндрю. — А что с «Оганкитом»?
Фергюсон
Вражеский флагман был в самой гуще сражения галер.
— Он все еще на ходу, и мы не можем остановить его, — грустно произнес Эндрю и улегся на плоту.
К востоку от них прозвучал пушечный выстрел, за которым последовал звук ядра, падающего в воду, но полковник даже не счел нужным поднять голову.
— По-моему, Тобиас выходит из боя! — воскликнул Эмил.
Эндрю резко сел.
Стекла его очков еще не высохли, но он и так видел, что «Оганкит», не останавливаясь, направляется на запад.
Вслед за ним из скопления галер вырвался еще один карфагенский броненосец, пристроившийся в кильватере своего флагмана.
— Что на него нашло? — недоуменно спросил Эндрю. — Он же мог бы раздавить все наши галеры и переломить ход всего сражения!
— Я потерял носовое орудие, — орал Тобиас. — Вода в трюме прибывает так быстро, что мы почти не успеваем ее выкачивать!
— Ты бросаешь все свои галеры! — заревел Хулагар.
— Большинство из них и так уже пошли ко дну.
— Владея «Оганкитом», ты можешь сокрушить любого врага, — гневным голосом воскликнул щитоносец кар-карта.
— Любого? А это чудовище ты видел? Ты только посмотри на него!
— Этот корабль такой же большой, как и наш.
— Он больше! И у нас уже нет самого мощного орудия. Если мы атакуем его, он раздавит нас. — Это невозможно, — возразил Хулагар. — Только на переделку твоего корабля понадобился год. Они не могли построить такую громадину.
— Не могли? Вон он плывет! У тебя ведь тоже есть глаза, так неужели ты не видишь того, что вижу я?
Тон Тобиаса привел мерка в ярость. Хулагар метнул в капитана тяжелый взгляд. Тобиас отступил на шаг. — Ты напуган, — тихо произнес Хулагар.
— Я не боюсь, — пискнул Тобиас. — Ты видел, как их пушка выстрелила с расстояния больше мили? Это значит, что у них на борту тяжелая артиллерия, может быть даже стреляющая стофунтовыми ядрами. Если Кин смог сделать такого монстра, то он настоящий дьявол.
— Сражайся! Кин мертв — мы потопили его. Ты отказываешься от победы, которая уже у тебя в руках!
— У этого броненосца три носовые орудия. Посмотри, вон высовываются их стволы, — сказал Тобиас, пытаясь овладеть своим голосом. — У нас — ни одной. Мы отойдем в Карфаген, отремонтируем нашу стофунтовку и устраним повреждения в трюме. Тогда можно будет схватиться с этим гигантом. Ты когда-нибудь раньше был в морском бою? — не выдержал он.
Хулагар покачал головой.
— А я был, и я знаю, о чем говорю. Мы еще успеем вывести отсюда много галер и броненосцев. Ремонт займет две недели, после чего мы вернемся и закончим дело.
Тобиас на секунду прервался и вновь испуганно уставился в смотровую щель. Подняв к глазам подзорную трубу, он быстро оглядел русский корабль и опять повернулся к Хулагару:
— Три носовые пушки, две дымовые трубы. И у него еще наверняка около десяти-пятнадцати бортовых орудий. Они сделают из нас котлету!