Вечный союз
Шрифт:
— Все мы просчитались.
— Из-за поворота выходит корабль, — поспешил перевести разговор на другую тему Ганс.
Это было небольшое карфагенское таранное судно. По его бортам ритмично поднимались и опускались весла, юго-западный ветер натягивал треугольный латинский парус, а на мачте развевался белый флаг.
Судно шло быстрым ходом; выкрики гребцов становились все громче, сменив замолкших сенаторов. Приблизившись к земляным укреплениям, опоясывавшим город со всех сторон, судно замедлило свой ход. Капитан подвел
— Я парламентер от Карфагена, — крикнул он на русском языке, который был немногим лучше, чем у О’Дональда. — Я должен видеть правителей Республики Русь.
Калин подошел к парапету:
— Я президент республики.
— Мне велено вести с тобой переговоры в присутствии членов сената.
Михаил поспешил выступить вперед, задев плечом О’Дональда. Эти двое настолько ненавидели друг друга, что Михаил даже приостановился было, но затем, криво усмехнувшись, подошел к Калину. Другие сенаторы присоединились к ним.
— Сенат здесь! — крикнул Михаил. Калин холодно взглянул на него.
— Я прибыл с предложением мирного урегулирования конфликта, — объявил парламентер. — Но прежде всего я должен сообщить, что ваша армия хотя и сражалась храбро, однако потерпела поражение возле города Испания и была окружена. Мы напали на них во время ночного марша и наголову разбили. Несколько тысяч человек были взяты в плен и могут быть обменены после достижения соглашения между нами.
— Мне нужны доказательства, — сказал Калин.
— Можешь отправиться за ними в Испанию, — с насмешкой бросил парламентер. — Полковник Кин был похоронен там с честью, как и твой зять. Правда, одно доказательство я могу тебе передать, если ты разрешишь моему человеку высадиться на берег.
Калин кивнул.
Один из карфагенян с длинным пакетом под мышкой подошел к борту судна и прыгнул в воду. Вынырнув на поверхность, он быстро переплыл узкую полосу воды, выбрался на берег, с осторожностью пробрался через лабиринт береговых заграждений, перешел вброд ров и взобрался по склону земляного вала.
О’Дональд подошел к нервно озиравшемуся воину и выхватил пакет у него из рук.
— А теперь убирайся отсюда, грязная свинья, — скомандовал он.
Калин сделал знак артиллеристу, чтобы он вскрыл пакет.
О’Дональд разорвал обертку из промасленной кожи.
— Это сабля. — Он поднес ее к глазам и прочитал вслух надпись, выгравированную на одной из сторон: «Генералу Винсенту Готорну от его друзей из 5-го Суздальского полка. Как он погиб, чтобы сделать людей святыми, гак и мы погибнем, чтобы сделать их свободными».
Глаза его наполнились слезами. — Будь они прокляты! Он был еще совсем мальчишкой!
Ганс подошел к нему и взял саблю.
— Вы, мерзкие ублюдки! —
— Пэт, прекрати, — сказал Калин, подойдя к другу.
— Благодаря этим переговорам мы можем спасти город! — вскричал Михаил. — Уберите отсюда этого пьяного скандалиста! — О’Дональд, пройдись и успокойся, — произнес Ганс тоном, полным сочувствия, но в то же время дававшим понять, что это приказ.
— Слушаюсь, сэр, — бросил О’Дональд и сердито отдал честь. Проходя мимо Михаила, он толкнул его плечом.
— Ну погоди, мы еще встретимся! — прошипел тот.
— Готов в любой момент, — прорычал артиллерист. — С удовольствием выдеру твои драгоценные шарики и заткну их тебе в глотку!
Все, онемев, смотрели на О’Дональда, потрясенные яростью, которую он излучал. Ганс начал была что-то говорить, но замолчал, так как Пэт уже спустился по пандусу в артиллерийский погреб.
— Я требую, чтобы его немедленно арестовали за то, что он угрожал сенатору! — воскликнул Михаил.
— Угрожал? — переспросил Ганс. — Я ничего такого не слышал.
Михаил крутанулся к Калину.
— Он наш лучший артиллерист, — спокойно сказал тот. — Если его надо будет арестовать, мы сделаем это после окончания войны. — Не дожидаясь ответа, Калин отвернулся от Михаила. — Это не доказывает, что наша армия разгромлена — крикнул он парламентеру, изо всех сил стараясь контролировать свой голос. — Это говорит только о том, что один из наших воинов погиб.
— Мой командир выражает тебе свое сочувствие в связи с потерей, — ответил парламентер. — Верить или не верить — твое дело, но факт остается фактом: ваша армия не вернется.
— Это все, что ты хотел сообщить?
— Мы предлагаем вам условия, — на наш взгляд, они очень щедры.
— Мы слушаем.
— Республика Русь должна заключить союз с Карфагенской империей. Президент должен уйти в отставку. Наше командование назначит нового президента.
Ты имеешь в виду, что Кромвель станет диктатором.
— Ты плохо меня понял, — бросил парламентер. — Наш командующий назначит одного из жителей Суздаля. Больше мы ничего не требуем. Никто не будет арестован, если не будет нарушаться порядок. Военнопленные будут возвращены домой.
— Ты лжешь, ты лишь маска, говорящая то, что диктуют мерки, — крикнул Калин, повысив голос, чтобы его слышали солдаты, расположившиеся на укреплениях.
Парламентер расхохотался:
— Ты считаешь, что мы сошли с ума? У мерков другие интересы — разве ты не слышал о них? Они воюют с бантагами, которые кочуют в тысячах миль к югу от вас. И бантаги нанесли им поражение. Когда придет время, мы восстанем против мерков, как вы восстали против тугар.
— Зачем тогда вы явились к нам с оружием? — спросил Калин. — Почему вы не пошли на мирные переговоры? Вместе нам легче было бы бороться с ордой.