Вечный ветер
Шрифт:
Петя Самойлов, с интересом наблюдавший за нами, спросил:
— А вы внимательно познакомились со своими обязанностями?
Мы опять переглянулись.
— Как будто, — сказал Костя.
— Не совсем. Лагранж прав. Пошли, и побыстрее. Рефрижераторы должны уйти вовремя, иначе придется останавливать заводы.
Дорогой он нам объяснил, что мы все трое входим в одну из аварийных команд и что на острове еще нет роботов, способных устранять повреждения в энергосети.
— Вообще в таких специализированных
Он увлек нас в сумрачную аллею. Мимо с угрожающим жужжанием проносились светляки. Пахнуло ароматом орхидей.
Петя свернул на едва приметную тропинку, и мы очутились в рощице кокосовых пальм.
Здесь все в порядке: кабель светится, — значит, цел.
Я только сейчас заметил, что в траве тянулась узкая, слабо фосфоресцирующая полоса. Вокруг что-то шуршало и щелкало. Костя посветил фонариком. В траве сновало множество крабов в ярко-желтых панцирях и с огромными оранжевыми клешнями; бусинки глаз на длинных стебельках торчали, как антенны у пришельцев из космоса. Пришельцы с хрустом грызли стебли сочной травы.
— Впервые вижу таких сухопутных крабов! — сказал Петя Самойлов. — Обыкновенно из океана выходят крохотные, а эти… У них удивительно устроены глаза.
Невдалеке шлепнулся о землю кокосовый орех, затем другой.
— Кокосовые воры, — сказал Костя. — Бежим, а не то…
Словно в подтверждение его опасений, между нами упал еще один орех.
Когда мы благополучно выскочили из опасной зоны, Петя сказал:
— Какой-то новый вид. Откуда они взялись? И что-то их слишком много развелось. Наверное, днем скрываются в норах. Смотрите! Они жрут ананасы! Нет, они совсем не похожи на наших кокосовых воришек.
Костя заметил с усмешкой:
— Это универсалы. Едят и орехи, и ананасы.
Петя направил свет фонаря на огромного краба, пожиравшего сочную мякоть ананаса.
— Новый вид! — сказал Петя с дрожью в голосе. — Вы только посмотрите, какая форма панциря. Что-то подобное попадалось мне в окрестностях рифов.
Костя глубокомысленно заметил:
— Все крабы похожи друг на друга, особенно ночью.
— И это говорит натуралист! Ты слышишь? — обратился Петя ко мне. — Ребенку ясно, что это совершенно новый вид!
— Допустим, — проронил Костя. — Стоит ли из-за этого так горячиться? Я же не спорю. Пусть будет новый.
Петя слегка обиделся:
— В твоих словах какое-то пренебрежение. Будто я говорю пустяки. Имей в виду, что я долго и основательно изучал ракообразных.
Костя неожиданно вспылил:
— А мне плевать на всех членистоногих и ракообразных, включая медуз и каракатиц!
Петя остановился и часто задышал, не находя слов.
Странное дело, но я тоже испытывал какое-то злое возбуждение, мне было болезненно приятно, что они поссорились.
Костя совершенно справедливо нашел мой смех глупым и неуместным. С моего языка готовы были сорваться злые, обидные слова, но внезапно светящаяся тень кабеля оборвалась, и мы остановились, почему-то пораженные, хотя ждали этого все время. Неприятное возбуждение оставило меня, стало неудобно перед товарищами за дурные мысли.
— Да, — произнес Костя, — какое-то странное состояние сегодня. Ты, Петя, извини, пожалуйста. Действительно, с крабами происходит что-то не то. Ступить негде от этих тварей.
Нам почему-то вдруг стало необыкновенно весело. Вместо того чтобы исправить повреждение, мы взялись за руки и стали хохотать, прыгать на месте. Под ногами хрустели раздавленные панцири крабов, и это почему-то приводило нас в неистовый восторг.
Опять мы разом остановились пристыженные.
Петя сказал, еле переводя дух:
— Придется поднять эту плитку и посмотреть, в чем там дело. — Он постучал подошвой о керамический настил над коллектором.
— Надо вызвать робота, — предложил Костя. — Ив, сбегай за своей Пенелопой. Пусть потрудится.
Не знаю, сколько времени мы бы стояли так, препираясь, кому из нас поднять плиту, если бы краб не ухватил Костю за палец. Он вскрикнул, запрыгал на одной ноге, затем нагнулся и, схватив плиту за кольцо, отшвырнул ее в сторону.
В коллекторе копошились крабы. Один из них, малинового цвета, был неподвижен, его клешня завязла в изоляции и замыкала цепь.
Костя стал властно покрикивать на нас с Петей, мы безропотно спустились в неглубокую траншею и принялись выбрасывать оттуда крабов, хватая их за панцири и за ноги.
Костя долго наблюдал за нами и сказал:
— Похоже на нуль-транспортировку. Выбрасываете двух, приходят четыре. Они идут по коллектору с двух сторон. Надо принимать другие меры. Вылезайте! Да разомкните цепь.
Странно, что никто из нас до этого не выбросил малинового краба. Я с трудом вытащил клешню из вязкой изоляции. В то же мгновение над причалами вспыхнули искусственные луны. Петя с трудом выдавил из тюбика на поврежденное место изоляционную пасту. В это время я отшвыривал от него крабов ногами.
— Все наверх! — скомандовал Костя. — Изоляция уже затвердела. Только я не могу поручиться, что они ее не перегрызут в другом месте. Вперед!
Костя быстро пошел к лагуне. Остановился, что-то крикнул, махнул рукой и побежал, высоко поднимая ноги. Я понял, почему он так высоко поднимает ноги, когда побежал следом: по дорожке ползли крабы; они двигались зыбким сплошным потоком. Стараясь не наступать на них, я прыгал, тщетно выискивая свободное местечко. И каждый раз под ногой раздавался сухой треск.