Вечный ветер
Шрифт:
Биата сказала:
— Мне кажется, что когда-то, очень давно, я сидела вот так же у огня.
— Генетическая память, — авторитетно заявил Костя. — Не так уж давно наши предки грелись у костра. Надо чаще вспоминать, заглядывать в потаенные уголки нашей памяти, и тогда многое вспомнится. Вот Ив видел, как я стрелял в китовых акул, потому что расшевелил у себя центры наследственной памяти. Попадал без промаха, стоя в пляшущей на волнах ракете, и только потому, что мои предки были охотниками.
Биата
— Тебе ничего не говорили о ней, — она кивнула на звезду, — Тави с Протеем? Как они относятся к событию?
— Как-то странно, будто они уже ее видели. Дельфины живут дольше нас на Земле. Они прекрасно знают звездное небо. Ориентируются по звездам. Я сейчас спрошу.
На Костин вопрос Тави ответил:
— Звезды, как все, родятся и умирают. Есть звезды живые, есть мертвые. Звезда цвета ядовитых водорослей — мертвая звезда.
Биата, сидевшая на песке, вскочила:
— Как верно! Поразительно верно! — говорила она восторженно. Нахмурила брови: — Костя, ну разве можно так шутить?
Костя молча прижал руки к груди.
— Нет, ты известный фальсификатор!
— Ив! — взмолился мой друг. Я поручился за правильность перевода. Биата умолкла и в раздумье стала подгребать угли поближе к вертелам.
Вера медленно поворачивала рыбу, как будто ежедневно занималась этим необычным делом.
— Мне нравится такая жизнь, — сказала она, — очень нравится. Надо попробовать. — Обжигая пальцы, она отломила кусочек шипящего мяса и отправила в рот.
Мы все следили за ней. Я заметил, как Костя повторяет все ее ужимки, да и я поймал себя на том, что облизываю пересохшие губы и ощущаю во рту вкус подгорелой рыбы.
Вера страдальчески сморщилась.
— Не посолили! — объявила она трагически. — Где соль?
Даже Биату захватила эта игра в древних людей. Она, заговорщически кивнув Вере, встала и скрылась за оранжевыми стволами пальм. Звезда поднялась над океаном.
Капли жира падали на угли и вспыхивали коптящими огоньками.
Вера сказала, пересыпая в горстях песок:
— Мне начинает мешать эта непрошеная звезда.
Я стал объяснять причину Вериной неприязни к Сверхновой и, кажется, говорил скучно, в то же время прислушиваясь к шуму прибоя, заглушавшему шаги Биаты.
Косте надоели мои сентенции.
— Подкинь лучше дров, — сказал он, — возле тебя их целая куча.
— Да, да, — сказала Вера, — все, что ты говоришь, логично, но не только поэтому у меня такая неприязнь к ней. Звезда должна давать радость.
Вернулась Биата.
— Вот! — К огню покатились орехи. — Вера еще днем говорила, что это необыкновенные орехи. — Сев к огню, Биата сказала: — Она будет светить недолго.
— Что в ней удивительного? — спросил Костя. — Просто нахальное светило. Не следует обращать на него внимание. Будто, кроме него, нет звезд на небе! Тави хорошо сказал про него. Ты же сама согласилась с ним?
Все мы невольно подняли головы. На небе не было звезд, их закрыла оранжевая пелена, и только горела Оранжевая.
— На самом деле, — проронил Костя и стал поспешно вытаскивать из песка палочки с жареным мясом.
— Да, она удивительная, — сказала тихо Биата, не замечая Костиной протянутой руки, — ее уже давно нет, тысячи лет назад она перестала существовать как обыкновенная звезда. Мгновенно сгорела. Остался сгусток материи. «Черная яма» или «Черная смерть». Тоже звезда. Небольшая. Всего пять-шесть километров в диаметре, но масса ее так плотно сжата, так чудовищно велика, сила тяжести настолько невообразима, что от этого карлика не может оторваться даже световой луч.
— Ловушка для космонавтов эта головешка, — сказал Костя.
— Да. Все, что попадает в сферу ее притяжения, никакими способами не сможет вырваться, даже…
— Даже световой луч… — начал было Костя и умолк под взглядом Биаты.
— Я начинаю повторяться. Вам все хорошо известно.
Вера сказала:
— Какая возвышенная поэзия: светить — исчезнув. Очень скоро ее оранжевый свет промчится мимо нас и будет летать еще тысячи лет, пока не рассеется в космосе. Но долго еще люди других миров будут ждать появления эфемерной звезды, как ждали мы…
— Вы испортите мне ужин, — возмутился Костя. — Хватит звезды! Да здравствует жареный тунец!
Биата приложила палец к губам:
— Тсс! Смотрите!
К огню ковылял оранжевый краб. За ним другой. Вера вскочила, услышав шорох за спиной. Крабы остановились в метре от огня, их глаза-бусинки отражали отблески пламени.
Костя схватил пальмовый лист и хотел было разогнать крабов, но Биата и Вера попросили не трогать их. Общество крабов придавало нашему пиршеству еще более экзотическую окраску. Так крабы и сидели, тараща глаза, пока мы ужинали.
— Я всегда дружил с крабами. — Костя отбросил в сторону пальмовый лист и стал вибрирующим ножом срезать макушки у кокосовых орехов.
Биата с Верой зашли в воду и стали угощать Тави и Протея.
Тави в знак наивысшего одобрения пронзительно свистнул и сказал:
— Вкусно! Мясо совсем не похоже на тунцовое, у него вкус одного моллюска с большой глубины. Только еще вкуснее!
Протей заметил, что мясо потеряло сочность, но есть его можно, и попросил еще.
Вера, вся перемазанная жиром и сажей, отпила сока из ореха и, вздохнув, сказала: