Вечный закон любви
Шрифт:
В школе за мной ухаживали (Боже, какое архаичное слово, из романов Тургенева и пьес Чехова) сразу трое ребят, но мне не нравился ни один из них. А вот Лёша Воронов, красавец, отличник, теннисист мне очень нравился, но на одноклассниц, в том числе и на меня, он не обращал никакого внимания. На выпускном я осмелела и пригласила его на белый танец. Помню, с каким удивлением и завистью смотрели на нашу пару наши одноклассницы. Лёша после окончания школы уехал в столицу, поступил с первой попытки в Финансовый университет и сейчас, наверное, работает в одном из тех известных банков, рекламу которых можно ежедневно видеть на разных телеканалах.
Так или примерно так думала я, став первокурсницей Южноградского университета. Здание факультета иностранных языков располагалось на улице Толстого, практически в самом центре города, добираться с нашей восточной окраины мне приходилось с пересадкой, в утренние часы пик дорога занимала не менее часа, а то и гораздо больше. Но я ни минуты не жалела, что выбрала именно этот факультет. Ведь одним из преподаваемых языков был итальянский и уже через год я смогла читать «Божественную комедию», «Декамерон» и «Обручённых» в оригинале.
Нас учили не только грамматике и произношению, мы жадно постигали культурное наследие Италии и Франции. Живопись и архитектура, поэзия и проза, драматургия и музыка оставляли глубокие следы в нашей памяти, становились частью нашего бытия. И это было прекрасно!
3
Как это часто бывает на филфаках и инязах, большинство в нашей группе составляли девушки, ребят было всего трое. С Анной Фроловой мы подружились с первых же дней, хотя во многом отличались друг от друга (разноимённые полюса притягиваются, не правда ли?). Отец её владел крупной строительной компанией, мать занимала не последнюю должность в городской администрации, так что детство и юность Ани прошли в условиях, я назвала бы "парниковых", элитную гимназию Фролова закончила с золотой медалью, к языкам явно имела способности.
Одевалась она дорого и стильно, приезжала и уезжала на собственной иномарке, каникулы проводила с родителями то в Испании, то в Греции, то в Доминиканской республике. Но нет в этом мире совершенства… Для девушки немаловажную роль играет внешность, а Аня не выглядела откровенной дурнушкой, но её трудно было назвать не то, что красивой, но даже миловидной или симпатичной. Чересчур широкие скулы и слишком длинный нос, чуть раскосые серые глаза, тёмные редкие волосы, неровные зубы, длинная чёлка, почти закрывающая лоб, лёгкая сутулость, – всё это в совокупности представляло собой непривлекательное зрелище. Похоже, в гимназии Фролова просто не обращала особого внимания на свой внешний вид, а вот займись она всерьёз этим вопросом (клиника пластической хирургии, салон красоты, контроль за осанкой), то с Аней произошла бы такая же метаморфоза, как с героиней того кинофильма прошлых лет, о котором вспомнил в связи с плохой погодой на пляже в Римини мой будущий муж. Но её всё это не волновало. До поры до времени.
Мы обе учились хорошо, не прилагая к этому особых усилий. После занятий любили частенько посидеть в кафе, поболтать, обменяться мнениями о новых сериалах, премьерах в театре музыкальной комедии, свежих публикациях в глянцевых журналах. Аня много рассказывала о зарубежных курортах, комфортных отелях, ресторанах с экзотической кухней, о дайвинге
При этом Фролова всегда держалась просто, без гонора и снобизма. Она как-то проговорилась, что после окончания универа отец собирается основать для неё туристическое агентство и я, если захочу, стану первой его сотрудницей. А вот вторым Аня решила принять в свою фирму Ивана Коршунова, одного из наших с ней одногруппников.
Коршунов поступил на иняз после армии. На вопрос, кем и в каких войсках он служил, Ваня отвечал с усмешкой, что кашеваром в ремонтном батальоне. В Южноград он приехал из шахтёрского городка на севере области, языки у сержанта запаса шли неплохо, а вот общей культуры не хватало, но Коршунов много читал, умудряясь ещё по вечерам подрабатывать разгрузкой вагонов.
У меня этот коротко подстриженный парень c атлетической фигурой, круглолицый и курносый, из тех, про кого говорят «не ладно скроен, да крепко сшит», поначалу не вызвал никаких чувств – нескладный, молчаливый, он редко улыбался, не всегда понимал шутки, порой бывал мрачен и угрюм. А вот Аня обратила на него внимание, хотя и не сразу, а после одного неприятного инцидента.
Мы тогда учились на четвёртом курсе. Как-то поздней осенью засиделись в кафе на Лермонтовской улице, вышли из него, когда уже стемнело.
– Я тебя подвезу до дома, – предложила мне Фролова.
Мне не хотелось добираться к себе на общественном транспорте с пересадкой, поэтому я с радостью согласилась. Анина «тойота ярис» была припаркована метрах в сорока от входа в кафе, возле едва освещённых тусклой лампой гаражей. Когда мы подошли к автомобилю, откуда-то из вечернего мрака нарисовались двое парней довольно неприятного вида – один коренастый, со шрамом на щеке, другой повыше ростом, очень худой, с наглой ухмылкой на тонких губах.
– Что же вы, девушки, так поздно гуляете? – спросил он.
Мы промолчали, а худой глумливо сказал коренастому:
– Не уважают они нас, Толян, даже разговаривать не хотят.
– Не уважают, зато боятся, – ответил тот злорадно.
– Да уж, боятся, это стопудово. Так может сумочки откроете и карманы выверните, барышни, есть же чем поделиться, не так ли, а то ведь водка качественная стоит дорого, да и закусь качественная не из дешёвых.
С этими словами он вытащил из кармана потёртой кожаной куртки складной нож, лезвие которого угрожающе сверкнуло. Мне стало страшно и обидно – в моём кошельке лежали пять тысяч, деньги для меня совсем немаленькие.
И тут перед грабителями появился Коршунов, подошедший с бульвара к гаражам быстро и неожиданно для них. Он всё понял сразу, не произнося ни единого слова ударил глумливого ногой ниже живота, и тут же резко крутанул ему руку с зажатым в ладони ножом.
Коренастый на миг оторопел, но потом попытался кулаком достать подбородок нашего защитника. Иван успел среагировать и выставить блок, а потом снова нанёс удар противнику ногой, попав точно в его правое колено.
Через минуту оба парня, скуля и ругаясь, прихрамывая, скрылись в густой темноте, оставив на земле своё холодное оружие. Я испугалась и очень обрадовалась неожиданной благополучной развязке. Но вместо благодарности нашему герою, не нашла ничего лучше, чем спросить насмешливо Коршунова: