Ведь я еще жива
Шрифт:
Гена смотрел на детектива вопросительно, Потапов тоже. Кис с трудом разомкнул губы: «Пойдемте».
…Они узнали Кристину сразу. Это был единственный труп, одетый в куртку и сапожки.
Мужчины молча созерцали бледное до голубизны лицо девушки. При жизни она была наверняка красива, и даже сейчас ее можно было бы назвать красавицей, если бы не заострившиеся и сделавшиеся строгими, слишком строгими для юной девушки черты и если бы не покинувшие ее краски. Светлые, золотисто-рыжие
«Игорь, я нашел твою девушку, только она мертвая».
«Настя, я нашел вашу дочь, только…»
Только. ТОЛЬКО.
Кис почувствовал, как глазам стало горячо. Холодильный снег, обметавший его веки, протопили две огненные, две едкие, отчаянные слезинки. Такого провала у него еще никогда не было. Никогда!
Гена молча стащил каску с головы.
Прозектор эмоций не проявлял – да и откуда им взяться, эмоциям, ведь он видел Кристину впервые, равно как и слышал о ней, к тому же профессиональная нечувствительность к смерти, но и он деликатно отступил в сторонку.
– Она… Она умерла от холода? – очнулся Кис.
– Да вряд ли. У нас тут плюсовая температура, как в обычном холодильнике, а девушка в нем недавно, я смену четыре часа назад принимал, ее тут точно не было.
– Причину смерти назвать можете?
– Аутопсию я делать не могу, надо сначала труп оформить по правилам. Но так, на глазок, попробую сказать.
Потапов расстегнул куртку Кристины, затем ее кофточку.
– Никаких видимых следов насилия констатировать не могу. Ни странгуляции, ни огнестрельных ранений, ни колото-резаных ран в верхней части тела. Посмотрим ниже…
«ааааааАААА!!!!!!!!!»
Что это было, никто не успел понять. Показалось, что вой сирены.
В плечи детектива и спецназовца что-то сильно, резко ударилось – от неожиданности они оба чуть не упали на лежак, на бездыханное тело Кристины.
Игорь!!!
Он метнулся к прозектору, оттолкнул и его от тела девушки.
Гена, мгновенно сгруппировавшись, сделал бросок и повалил Игоря на пол.
– Оставь его, – произнес Кис.
Гена встал, выпустив Игоря из-под себя. Тот медленно поднялся. В глазах его полыхали ярость и боль.
– Уйдите все, – крикнул он. – Пожалуйста, уйдите!!!
Кис сделал жест, и они втроем, с Геной и Потаповым, покинули холодильную комнату, оставив парнишку одного – наедине с его девушкой.
Мертвой.
В дверях, обернувшись, Алексей увидел, как Игорь прижал неподвижную и холодную Кристину к себе, будто надеялся отогреть ее, прогнать своим теплом, своей любовью из ее тела смерть…
Они вышли во двор. Алексей почувствовал неодолимое желание закурить. Достал сигару, обрезал кончик, попыхтел, раскуривая.
– А
– Любимая.
Гена больше вопросов не задавал, проявил деликатность.
Потапов молчал. Он привык к сценам горя.
– Может, выпьем? – через пару минут предложил Гена. – У них там спирту до хера. Согреемся, и вообще, для поднятия духа…
Алексей не ответил, только принялся еще более яростно пыхтеть сигарой.
Прошло, наверное, минут десять, и Алексей уже почти докурил свою сигару, когда представитель малых народов появился на пороге и произнес:
– Блядцы, вы плойдите в зал! Замельзли тут.
«В зал», ешкин кот! Как будто на прием приглашают! В каждом заведении, – Алексей знал, – в каждом предприятии существует свой стандартный набор приукрашенных оборотов для общения с клиентам, что понятно, но в морге это звучало столь неуместно!..
Гена гыкнул. Весело ему, оттого что санитар не выговаривает букву «р».
Куда как весело, что и говорить.
Потапов вопросительно посмотрел на детектива.
– Сейчас. Докурю и пройду, – ответил Алексей.
Не хотелось, но надо. Надо идти «в зал», надо забирать оттуда Игоря, отрывать его от ледяного тела Кристины. НАДО.
Кис с досадой швырнул сигару на чахлый газон.
Санитар снова показался у входа.
– Плойдите, блядцы, он плосит!
Алексей двинулся к «залу» аутопсий. За ним потянулись Потапов и Гена.
…Игорь по-прежнему держал Кристину в своих объятиях.
– Спирту, доктор! – полуобернувшись, закричал он, как только услышал их шаги.
СПИРТУ?!
– Она живая! Слышите, она живая!!! Ее надо растереть, доктор, скорее!..
Эпилог
– А я обязан при этом присутствовать? – спросил Грушицкий свою жену.
Кис услышал эту фразу случайно: он вышел из гостиной Грушицких и заплутал в поисках туалета. Проходя мимо кухни, в которой имелось три двери, ведших в разных направлениях, к разным участкам громадного дома, он и услышал этот вопрос.
– Конечно, солнышко. Ведь ты вершишь судьбы народов. И тебе нужно знать, что в народе происходит!
Алексею показалось, что он уловил едва заметную иронию в голосе Лены. Впрочем, он бы за это не поручился. Уж больно неуловимая, если и была.
После церемонии представления, проведенной Леной весьма непринужденно, все расселись вокруг низкого овального стола из красного дерева. Кресло занял Грушицкий: в силу своего малого роста он выбрал наиболее выигрышную позицию, понял Кис. Если бы он, как все остальные, уселся на низкие диваны, то в них бы и вовсе пропал.
На двух же диванах разместились Лена, Настя Тышкевич, Криска, Игорь, сам детектив и его жена Александра.