Ведётся следствие
Шрифт:
— Ну нет! — возмутилась Каролина. — Достаточно будет Пушистика, а это… ну, положите мне под ноги, что ли…
Гулко вздохнув, Вит-Тяй аккуратно уложил меха у подножия трона. Сооружение выглядело внушительно, а младшая сиятельная госпожа смотрелась поистине царственно.
— Что это, никак оркестр? — прислушался Руперт.
— И даже не один, — подтвердил Ян. — Наверно, нас встречают.
— Откуда им знать, когда мы прибудем? — удивился стажер.
— Так ведь мы из порта дали телеграмму! — сказала с высоты своего пьедестала Каролина.
— Дэвид, вы, кажется, так потрясены
Дубовны отвернулся и принял вид мрачный и чуточку оскорбленный, но долго не выдержал и принялся глазеть по сторонам.
Бронекатер торжественно вошел в маленький порт. Гвардейцы, пришвартовав его, выстроились на причале, где уже собралось, казалось, все население небольшого городка.
У Дэвида от удивления приоткрылся рот, и его чувства вполне можно было понять…
— Какая пышная встреча, — сказал доктор себе под нос.
— Да уж, — буркнул следователь в ответ.
Прямо к бронекатеру протянулась дорожка, составленная из ковров, ковриков и половичков всех оттенков красного. Посреди нее стоял высокий худой господин с дрожащими от волнения усами. В руках он держал красную же подушечку (довольно потертую), на которой что-то лежало.
— Здешний градоначальник, — безошибочно опознал Ян.
За спиной градоначальника толпилась многочисленная свита и надрывался городской оркестр, искупавший свое волнение повышенной громкостью.
По правую сторону от дорожки собралась изрядная группа горожан, которые при виде госпожи Кисленьких завопили так, что почти заглушили оркестр. Вдобавок у них имелось что-то вроде длинных дудок, звучавших так, словно неподалеку трубил слон, страдающий жесточайшим насморком. Над этой компанией покачивались самодельные транспаранты «Хромой и Кривой — навсегда!», «Госпожа Кисленьких — добро пожаловать!», «Ура звезде каролевской литературы!» и прочее в том же роде.
— Поклонники, — смущенно пояснила Каролина и поправила диадему.
— Бремя славы, — понимающе кивнул следователь и усмехнулся в усы.
Ну а по левую сторону дорожки расположились еще более колоритные персонажи, а именно — несколько десятков беарийцев. Эти при виде младшей сиятельной госпожи издали приветственный клич, на минуту оглушивший всех присутствующих, и дружно пали ниц.
Дэвид впервые видел беарийцев не в форме, а в национальных одеяниях, поэтому пялился на них совершенно беззастенчиво. В сущности, мужские одеяния мало отличались от тех, что носили гвардейцы: неизменная юбка клановых цветов, шерстяные гетры и прочные ботинки, только вместо мундира эти люди носили плотные куртки, а через плечо перекидывали что-то наподобие пледа опять-таки клановых цветов. Ну а беарийки щеголяли в свободных платьях, поверх которых надевали накидки всё тех же клановых цветов. Дамы были, как на подбор, высокими, статными, длиннокосыми, а на широких поясах у них висели внушительные кинжалы, и ясно было, что обращаться с оружием женщины умеют. Правда, долго разглядывать их Дэвид не стал, опасаясь реакции своей цепочки…
Тем временем грянул беарийский оркестр, заглушая и городских музыкантов, и гудение дудок поклонников творчества госпожи Кисленьких.
Ян вовремя
— Так, — сказал Бессмертных, оглядев свою команду. Дубовны ожесточенно ковырял в ухе, видимо, в поисках утерянного слуха, Немертвых поправлял беруши, Вит-Тяй наслаждался. На Топорны музыка, судя по всему, никак не действовала, оперативники тоже притерпелись, а Каролина, привстав на троне, насколько позволяла тяжесть одеяния, махала рукой и расточала улыбки всем сразу. — Кажется, те, что справа, и те, что слева, явились исключительно за нашей дорогой Каролиной. Поручик, как вы полагаете, безопасно ли будет подпустить к ней почитателей ее творчества?
— При нас-то? — погладил бороду Вит-Тяй. — Вестимо, безопасно.
— Тогда берите её и транспортируйте на берег, — распорядился следователь. — Пускай пообщается с вашими соплеменниками и раздаст жаждущим автографы.
Поручик кивнул, рыкнул на своих подчиненных, и вот уже походный трон, водруженный на крепкие плечи гвардейцев, величаво поплыл над толпой. Оркестры яростно пытались заглушить друг друга…
— Ну а мы пообщаемся с этим господином, — завершил мысль Руперт, — поскольку, полагаю, он встречает именно нас.
С этими словами он шагнул на причал, за ним последовали остальные. На бронекатере осталось лишь несколько гвардейцев.
— Руперт Бессмертных, генеральный следователь, — отрекомендовался он, решительно пресекая попытку всучить ему лежащее на красной подушечке нечто, оказавшееся здоровенным ржавым ключом.
— О, это такая честь для нас, такая честь, господин Бессмертных! — говорил градоначальник. — Когда нам сообщили, что в наш скромный городок направляется генеральный следователь, мы тут же начали готовиться…
— К чему? — нахмурился тот.
— К торжественному приему, разумеется! — воскликнул градоначальник. — А потом пришла телеграмма, и в ней было сказано, что с вами прибудет знаменитая госпожа Кисленьких… О, вы сами видите, что творится!
— Да уж, — проворчал Бессмертных и в очередной раз отпихнул тяжеленный ключ. — Что вы мне всё время суёте эту железяку?
— Это… ну, символический ключ от города, — смутился тот. — Для большей торжественности…
— Ключ оставьте себе, — сказал Руперт со вздохом. — Мы приехали по делу, господин…
— Бродински, — поспешил отрекомендоваться градоначальник. — Серж Бродински, к вашим услугам, господин Бессмертных!
— Рад знакомству, — ответил тот, пожимая протянутую руку. Пол Топорны привычно заполнял на весу бланк приговора.
— Извольте… всё уже готово для банкета…
— Банкет обождет, — строго сказал следователь. — Повторяю, мы прибыли по делу, и хотелось бы прояснить некоторые детали.
— Да-да? — преисполнился внимания градоначальник.
— Некоторое время назад здесь был убит некий господин Хвостинских, — произнес Бессмертных. — Питер Хвостинских. Мне необходимо ознакомиться с материалами дела и прояснить причины, приведшие к гибели этого достойного господина. Так, что это с вами?