Ведьма без имени

Харрисон Ким

– Отделить их навсегда от душ... – Я повернулась к Алу. – Я не знаю слова, которое означает, такую развратность и жестокость.

– Не говоря уже о том, что это сломало бы миры, – произнес Ал, но я не думала, что могло быть такое слово, и он повернулся, когда Трент, шаркая ногами, появился со спящей горгульей в руках, и Дженксом на плече. Глаза Трента расширились, когда он увидел Нину, привязанную к стулу, и Айви, стоящую перед ней на коленях, пытающуюся удержать ее, вернуть ее. Видя, что все смотрели на них, Айви что-то прошептала Нине и встала на ноги,

чтобы защитить ее. Она сжала челюсти, и я так гордилась ей. Даже сейчас она была готова бороться.

– Нет, это было очень хорошо сделано, – сказал Ал, когда он шагнул в комнату и перевел взгляд Нины к себе, осторожно подняв ее подбородок пальцем. – Очень хорошо сделано.

– Ты – сукин сын. – Я толкнула Ала. Он отступил, ловя себя у шкафа, его красные козлиные глаза с прямоугольными зрачками сузились.

– Легче, Рейчел, – сказал Трент, но Дженкс тоже взлетел, вытаскивая меч.

– Я должна была позволить вам всем умереть, ты знаешь это! – прокричала я, дрожа.

Ал одернул свой костюм.

– Да, ты должна была это сделать, – сказал он, мягко убирая мою злость. – Но не сделала. У меня есть идея.

– У меня тоже. – Я пожала плечами, сбрасывая руку Трента, чувствуя себя храбрее, когда Айви и Дженкс встали на свое место около меня. – И это касается тебя и той толпы на Фонтан-Сквер.

Презрительный взгляд Ала заставил мое лицо вспыхнуть. В его тяжелом пристальном взгляде читалось раздумье, он повернулся к Айви.

– Чем ты готова пожертвовать ради нее? – спросил он Айви, и мое сердце, казалось, остановилось из-за вдумчивого, но управляемого тона его голоса.

Глаза Айви вспыхнули.

– Всем.

Я напряглась. Нины подняла голову, только это была не надежда, а мой страх, он пробудил ее.

– Айви, нет, – предупредила я, и Ал насмешливо фыркнул, уже зная ответ Айви.

– Всем! – повторила Айви, почти хватая его за руку.

Ал глянул на меня, затем обратно на нее.

– Будь предельно уверена. Твои потребности, твои желания, они будут больше, чем твоими собственными, и ты разделишь их с другим? – сказал он, и Айви кивнула, хватаясь за самый голый намек надежды. – То, в чем нуждается другой, ты должна проявить внимание. То, чего жаждет другой, ты должна найти. Это будут небеса, если ты полюбишь ее, или превратится в ад, если появится сомнение. Это нельзя вернуть обратно, и ты будешь в ответе за ее душу, пока она не умрет своей второй смертью, или ты не потеряешь свою. Это шанс, ничего большего.

– Как? – спросила Айви, и я не могла это больше выносить.

– Айви, он – демон!

– Ты тоже! – воскликнула она, затем понизила голос, когда Нина снова начала рыдать, зовя душу. – Скажи мне, – потребовала Айви у Ала, ее собственный страх делал ее еще более отчаянно красивой. – Я сделаю что угодно, чтобы остановить это.

Мое сердце заколотилось, когда Ал, молча, думал.

– Спроси ее, – сказал он, наконец, указывая на меня подбородком.

– Меня? – Мой гнев исчез. Пыльца Дженкса была неудобного красного оттенка, а Трент был бледен.

–

Рейчел, пожалуйста, – сказала Айви, и я подскочил, когда она взяла меня за руки. Она дрожала. – Я сделаю что угодно. Я люблю ее!

– Я... Я знаю, что сделаешь, – Я запиналась, пытаясь понять это. Я? Он вправду был серьезен?

Ал взял Айви за свободную руку, открывая ее, чтобы посмотреть на крошечную бутылку, которую я дала ей. Взяв ее, он положил ее в мою ладонь и закрыл пальцы. Я с трудом сглотнула от ощущения, которое почувствовала. Покалывания прошли по моей руке, и Нина застонала, голос был сырым и скрипучим.

– Я не могу вложить душу Нины в ее тело, – выступила я. – Это сделает с ней то же, что и Феликсом, и она совершит самоубийство, чтобы привести ум, тело и душу обратно в баланс.

– Верно, – Ал растягивал слова, заставляя Дженкса нетерпеливо перемешаться как йо-йо.

– Тогда, что, пепельное дыхание? – брюзжал пикси. – Если ты причинишь боль любому из моих друзей, и я сделаю тебе лоботомию во сне!

Ал нахмурился, но надежда Айви зажглась во мне, и уверенность Ала раздула ее к болезненной яркости.

– Чтобы остаться нормальной, ее душа должна оказаться в стабильном, живом организме с аурой, – Ал читал лекцию, будто пытаясь научить унылого студента. – И так... – он растягивал слова, показывая мне рукой закончить его предложение.

– Я должна поместить ее в кого-то все еще живого, – сказала я, глядя на Трента, когда он резко выдохнул, все понимая. – Айви, если я помещу ее душу в тебя…

– Ты можешь это сделать? – спросил Дженкс, его подозрение было ощутимым.

– Конечно, моя зудящая ведьма может это, – вздохнул Ал, когда Айви стала на три оттенка белее. – Она уже поместила чужое присутствие в друга Вера, в Дэвида, не так ли? И там не было никакой любви. По крайней мере, не сначала. Думаю, теперь ему это нравится.

Да, Дэвиду понравился фокус. Он был сделан, чтобы жить по-другому, симбиоз, полный и красивый. Но душа Нины была ее собственной. Привить ее другому... было ли это правильно?

Но когда я посмотрела на надежду Айви и рваное истощение Нины, то поняла, что то, что было правильным, не имело значения.

– Она, возможно, все еще будет нуждаться в своей ауре, но должна будет брать ее с твоей кровью, – сказала я, и Айви схватила меня за руки. Они дрожали, но ее нужда сделать это – была абсолютной.

– Мне все равно, – прошептала Айви, живая и наполненная надеждой, еще красивее, потому что я видела ее отчаяние за мгновение до этого. – Я хочу этого. Это чувствуется правильным. Я люблю Нину. Она... любит меня. Я не могу видеть ее такой и не могу прекратить это. Пожалуйста!

Я чувствовала себя легкой и нереальной.

– Я не знаю, что это сделает с тобой. Что произойдет, когда ты умрешь? Обе ваших души погибнут?

– Мне все рано! – прокричала Айви, и я повернулась к Алу и Тренту, желая получить их мнение.