Ведьма без имени
Шрифт:
– Он хочет положить конец вампирам больше, чем тебе или мне. Мы можем доверять этому.
– Таким образом, мы в безопасности, пока немертвые вампиры не мертвы. Вероятно, мне нужно записать это прежде, чем я забуду. – Я неохотно потянулась от него, чтобы взять со стола Айви карандаш и бумагу. – Даже если это будет написано моим корявым почерком, а не его.
– Думаю, что все есть у Дженкса, – сказал Трент, глядя в сад. – Дженкс! – прокричал он, заставляя меня дернуться. – Где заклинание?
С ручкой в руке я повернулась от стола, чтобы увидеть, как Трент тянется к висящей стойке, чтобы повернуть
– Ты попросил, чтобы он скопировал его? Почему я не подумала об этом?
– Потому что ты… – Выдохшаяся пыльца пролилась из одного горшка, покрыв Трента серебром. Он чихнул, пропустив клочок бумаги размером с почтовую марку, теперь опускающийся на пол. Это должно было быть скопированное заклинание, и я взяла его, узнав почерк Дженкса и глиф пентаграммы. – Вот оно, – сказал он, видя бумажку в моей руке и улыбаясь. – Потому что ты не привыкла к контакту с государственными служащими, которые замаскированы как религиозные лидеры.
Я заулыбалась.
– В последнее время я говорила тебе, насколько ты замечательный? – Я потянула его за пояс брюк, снова притягивая его к себе. Мои руки обвили его шею, и я посмотрела ему в глаза, держа скопированное заклинание в одной руке, а пальцами другой руки, играя с волосами на его затылке, потягивая их, пока не смогла просто коснуться его заостренных ушей. Сердечная боль охватила меня. Сколько времени я могла держаться за него? Год? Два?
– Неоднократно, но я готов услышать это снова, – сказал он, в его глазах читались возможности, когда он наклонил голову и наши губы встретились в поцелуе.
Эмоции озарили меня, жар покалывал, проходя от наших губ вниз к моему животу, все это было слаще от знания, что это не могло длиться вечно. Я сжала руку в его волосах, и его дыхании перехватило от сильного желания. Он притянул меня ближе, его руки на моей талии почти отрывали мои ноги от пола. Кухня, подумала я, когда ударилась спиной о столешницу, и его рука залезла мне под рубашку, его пальцы, гладкие и требовательные, прослеживали путь по моей коже. Кухня, казалось, приводила нас обоих к спешке?
Я открыла глаза, когда наши губы разделились, но покалывание, которое он начал, заставило меня двигаться против него, в то время, как его вечно подвижные руки искали, поднимаясь и намекая на мою грудь, и посылая новые покалывания вниз по моему позвоночнику.
– Ты знаешь, что делать, когда думаешь обо мне, а? – сказала я, думая, что это была одна из самых очевидных вещей, которые кто-либо когда-либо говорил мне, заставляя меня чувствовать себя любимой и нуждающейся в то же время.
– Всегда, – выдохнул он, глядя на мои губы.
– О чем ты теперь думаешь? – поддразнила я.
– Я пытаюсь вспомнить, почему ты не сближалась со мной, – сказал он, и мы медленно затихли, прижимаясь друг к другу и стоя, чтобы просто быть.
Потому что я не могла снова испытывать такую боль, подумала я, неспособная сказать это. Потому что это счастье не может длиться вечно. Потому что я люблю тебя. Потому что они с Эласбет снова разговаривали, и я
– Тинкины сиськи, вы двое снова тискаетесь, – отрезал Дженкс, когда влетел на уровне головы, спасая меня от ответа. – Боже! Я рад, что пикси сыплют пыльцой, а не потеют. Вы должны видеть, какие волны жара исходят от вас.
Трент начал отпускать меня, но видя сомнение, которое появилось из-за моего молчания, я задержала его и нашла его губы, почти изголодавшись, я впилась в него, как только закрыла глаза и позволила моим пальцам опуститься вниз по его спине, чтобы с силой схватиться за его зад. Трент ответил на поцелуй, и я не знала, что произошло со скопированным заклинанием Дженкса, когда я внезапно оказалась приподнятой и усаженной на столешницу.
– О, Боже! – пожаловался Дженкс, когда я обхватила Трента ногами, заключив его в тюрьму. Голый намек щетины уколол мои кончики пальцев, когда я проследила линию его подбородка. – Остановитесь, а? – прорычал Дженкс. – Только потому, что в церкви нет больше детей, это не означает, что вы можете…
Затаив дыхание, я оторвалась от Трента. Моя губа неожиданно оказалась пойманной между его зубами на короткий миг, и голая вспышка страсти прошла через меня, как раз когда мы разделились.
– Можем что, Дженкс? – сказала я, позволив моим ногам опуститься от Трента, таким образом, он мог повернуться, чтобы увидеть пикси, висящего перед нами, с отвращением на лице. Я отметила, что Трент был удивительно внимательным любовником прошлые три месяца. Таблоиды сходили с ума от поцелуев за игристым вином в Башне Кэрью и от его случайных прикосновений, когда он пытался учить меня, как играть в гольф, и хотя страсть была реальной, я знала, что намерение прошлых тридцати секунд состояло в том, чтобы только потрясти Дженкса. Это заставило меня любить его еще больше… он был частью моей жизни, и даже я не видела, как это все произошло. Теперь все, что я должна была делать, – это держаться, пока все не развалилось.
Улыбка Трента медленно исчезала, когда приходила реальность, опускаясь и окрашиваясь апельсиновой пыльцой Дженкса, который держал заклинание в руке.
– Спасибо, Дженкс, – сказал он, когда переместился. Я внезапно почувствовала себя одиноко, когда сидела на столе, горький запах холодного кофе шел от кофеварки. Я скользнула вниз, чтобы заправить рубашку, прежде чем открыла ящик и достала лупу. На самом деле у меня было три лупы, и я вручила Тренту самую большую.
– Без проблем, – сказал Дженкс, когда он справился со своим гневом и положил заклинание на стол. – Вы, ребята, никогда не смотрите вверх, Джриксибелл уже припасла там карандаш.
Крылья Дженкса, казалось, замедлились от упоминания его младшей дочери, теперь живущей самостоятельно и содержащей семью. Джакс тоже снова ушел, всего через несколько недель. Я преднамеренно врезалась в Трента, когда мы склонились над клочком бумаги, и я расслабилась от аромата корицы и вина, скрывающегося под лосьоном Трента после бритья. Эскиз Дженкса был более точным, чем Лэндона, в нем не было ни одной из вычеркнутых инструкций, а компоненты шли по порядку. Еще лучше было то, что это будет трудно связать со мной, так как здесь был почерк Дженкса.