Ведьма для императора
Шрифт:
Трясясь всем телом, я слегка раздвинула ноги. Отец бы убил за такое.
— Шире, — потребовал господин.
Сгорая со стыда, спрятав лицо под подушкой и ладонями, я развела ноги шире. Как же непристойно! Как непозволительно для воспитанной девушки! Я ощутила тёплое прикосновение к внутренней стороне бедра. Там, где находилась сдерживающая печать. Мужской палец скользил по спирали, постепенно сужая круг. То опускался к колену, то поднимался всё выше. Тепло от него какое-то время сохранялось, отдаваясь пульсирующими покалываниями не только в ноге, но и выше. Голос господина мягко шелестел, повторяя часть символов,
Непокорная пшеничная прядь вновь коснулась обнажённой кожи. Скользнула по второй ноге вверх, выше.
— Летта, — позвал господин. — Я же просил, не мешай мне. Ты опять свела ноги, теперь мне не видно.
Он надавил на моё колено, отводя его в сторону.
— Не прячь печати, — какое же горячее дыхание у господина. — Они исчезают. Летта? Умница, Капелька.
— Почему капелька? — ухватилась я за странное прозвище в надежде, что оно отвлечёт меня от странных, но приятных ощущений.
— Миниатюрная, — даже в голосе зазвучала улыбка. — И магических сил у тебя, я думал, лишь капелька.
— Больше так не думаете? — мне захотелось приподнять подушку и вновь подглядеть за господином.
Он невесело хохотнул. Погладил печать на моей ноге. Переместил шершавую ладонь на низ моего живота согревая.
— Не уверен.
Глава 30
Коэн
Она лежала предо мной беззащитной птичкой. Печати дрожали, то становясь ярче, то почти исчезая. Я мог прочесть отдельные символы, но никак не собрать воедино. И чем дольше изучал печати, тем сильнее подрагивала их хозяйка, всё тело которой покрылось мурашками. Замёрзла, не иначе. Зато я разгорелся. Дурацкая печать помолвки! Тянула коснуться девушки совсем не там, где необходимо. Зато вчера она же помешала расслабиться. Сначала, едва я коснулся блудницы, разгорелась, обжигая руку, а после вызвала тошноту, чуть ли не до рвоты. Зато сейчас… Сейчас никакой тошноты. Я перевёл взгляд с ног Летты слегка выше, моргнул, ещё выше. Остановился на светлых сосках.
— Так, — я поднялся с постели и отвернулся, — говоришь, печати против твоей силы?
— Да, — приглушённо пискнула Летта из-под подушки и закашлялась.
— Одевайся, — я задумался, меряя комнату шагами.
Кто поставит сразу две сдерживающие печати? Зачем? К тому же энергия вокруг ведьмы всё равно ощущается, а значит…
— Что же это значит? — я остановился.
— Что? — повторила за мной ведьма.
— Твои печати, — я постарался улыбнуться, словно ничего необычного в них не заметил. — Разберёмся позже. Ты помнишь, что мы собирались прогуляться? Готова?
— Так вечером же, — она недовольно сморщила носик и уставилась на лохань для купания.
— Уже вечер, — не утешил я. — Потом искупаешься. Собирайся.
— А покушать? — заканючила Летта.
— Во время прогулки поешь, — заговорил я медленнее, чтобы не прикрикнуть. — Ну же, не заставляй меня ждать.
— Мгм, — вроде как утвердительно произнесла она, натягивая рукава.
Когда Летта оделась и заплела волосы в косу, мы отправились на неторопливую прогулку по городку, в котором расцветал праздник божества посевов и урожая, и детей — праздник Яри. В народе этот день частенько обзывали праздником риса.
Мне необходимо подобраться к человеческой
— Смотрите, смотрите, господин!
Я смотрел на неё. Не знаю, то была магия печати или девичьего восторга, но, чем больше Летта веселилась, тем сильнее мне хотелось порадовать её.
— Не зови меня господином, — наклонился я к её макушке. — Не сегодня.
— По имени?
— Ну… — я замялся, не уверенный в ответе. — Коу?
Летта смешно сморщила носик, но кивнула, соглашаясь, и несколько раз повторила шёпотом названное имя.
Сначала мы шли всё глубже в поселение, к центральной площади. И гуляния там проходили. На широкую ногу. Детишек развлекали ряженые на ходулях. В лавках продавали сладости и паровые булочки со всевозможными начинками от сытных до сладких, которые так удобно есть на ходу. Музыканты играли заводные песни, под которые танцевали местные жители и пришлые, вроде нас. Всё шло хорошо, только людей в центре почти не наблюдалось, и я потянул ведьму прочь от гуляющих. Расстроенно она последовала за мной, то и дело оглядываясь назад, пока жевала горячую булочку с бобовой начинкой.
Я уверенно вёл её за собой. Мимо украшенных домов и парящих над улицами магических фонариков. На окраину, которая сегодня тоже пестрила огнями и музыкой с песнями. В ту сторону, с которой вырастала человеческая община. На небольшом отдалении от местного поселения они устроили собственное, отгородившись частоколом от всего мира. Сегодня широкие ворота распахнулись, а гуляния пустились между двумя мирами: человеческим и магическим, живущим по своим правилам и по законам Саада. Туда-то мы и направлялись.
На нас смотрели. Нас не хотели принимать, но веселье устроили не только для жителей общины, а потому пришлых незнакомцев никто не прогонял. Глупая попытка показать местным мэо и тенери, что люди способны вжиться в общество, ведь я прекрасно понимал, что не только люди не желали видеть возле себя чужаков.
Я выглядел как человек и оделся в простые одежды, но не учёл, что люди развесят на празднике считывающие амулеты. И вот уже не важно, что я пришёл со Слезой феи, каждый амулет, возле которого я оказывался, вибрировал, показывая, что под ним оказался способный к магии. Что ж, решил я, они хотя бы не поняли, что перед ними не полукровка, а полнокровный тенери. Уже хорошо.
И всё же на меня косились, а вокруг меня быстро образовалось свободное пространство. Пусть. Никогда не любил танцы.
Ведьма охая и ахая от радости смотрела на всё вокруг. Она кидалась от лавки к лавке. Угощалась леденцами и ягодами. Искренне смеялась и наивно тянула меня за собой, крепко вцепившись в мою руку.
— Смотри, смотри, — восхищалась девушкой, кружившейся с огоньками на цепях. — Как думаешь, это сложно? О! Вот это да, ты видел, видел?
Моя рука оказывалась свободной лишь в те моменты, когда Летта, прыгая на месте, хлопала в ладоши, или прикрывала раскрывшийся в восторженном визге ротик.