Ведьма и её рыцарь
Шрифт:
Фэйери нож отобрала, надавала девчонке оплеух и попыталась всё-таки понять суть её несвязного бормотания про "хочу умереть". Спустя довольно долгое время осторожных расспросов и увещеваний, выяснилось, что девчонку бросил возлюбленный и несчастная хочет умереть до того момента, как у неё "разорвётся сердце, а то оно уже болит очень сильно".
Сердечко у дурёхи и впрямь пошаливало, но это профессиональное. Фэйери давно научилась с этим бороться и постаралась успокоить девчонку, что ничего страшного с ней не случится, она будет жить долго и счастливо, найдёт другого идиота, который
Дурёха не утешалась. И тогда Фэйери пришла в голову интересная мысль: а что если бывшую любовь превратить в ненависть? Тогда-то чародейка и объявила ошарашенной девчонке, что та на самом деле ведьма и стоит только немного подучиться... и любой... к её ногам...
Дальше девчонка, назвавшаяся Луайной, додумала сама. А Фэйери ковала железо, пока горячо - учила юную ведьмочку владеть новой силой, благоразумно не объясняя до поры до времени боевые заклинания. Девчонка развивалась, её мощь росла, что не могло не радовать наставницу. И, когда новая ученица была почти готова - бери и пей - Луайна выкинула новое коленце.
Дурёха сбежала.
Как выяснилось позже - мстить. "Как она мстить собирается, - костеря ученицу про себя, думала Фэйери, - если не знает ни одного сколько-нибудь мощного заклинания?".
Луайна решила проблему просто: прошлась по деревням, собрала трупы. Ещё и поэкспериментировала, стащив невесть где гримуар.
Дар девчонки рос семимильными шагами, особенно, когда бывшая наставница его больше не сдерживала. Фэйери боялась, что очень скоро "питательный супчик" в лице бывшей ученицы превратится в котёл кипятка. Выпить её силу тогда будет просто невозможно. Чародейка спешила, действительно спешила найти непутёвую дурочку, до того момента, когда её дар "полыхнёт".
Она не успела. Девчонка отомстила, оставив после себя гору трупов, да ещё и обзаведясь личной игрушкой в лице бывшего любовника. Изощрённо. Не будь Фэйери заинтересованной стороной, сама бы поаплодировала.
Девчонка ускользнула прямо у неё из-под носа: ещё бы, кельтка свои леса знала отлично, тогда как Фэйери, изысканная красавица, блиставшая на лучших празднествах и пирах, ненавидела не только ночёвку на природе, но и жизнь "по-дикарски".
Фэйери продолжала искать - до того момента, пока не узнала, что ученица нарвалась на Святой Орден. Луайна понятия не имела о существовании святош, так что противопоставить их магии просто ничего не могла. Фэйери её этому не учила.
Рыжая чародейка рвала и метала. Тряхнув связами, узнала, что ученица (бездна силы, великая мощь!) действительно мертва и её сокровище (сила!) Фэйери никогда не достанется... Первый и последний раз за сто лет ведьма дала волю гневу, устроив превосходный шабаш - долго потом заметать следы пришлось, чтобы святоши отвязались.
Какого же было её удивление, когда буквально через пятнадцать лет Луайна объявилась снова. Молодая, сильная и злая. Разгромила одну из святых обителей, натравила на себя всех рыцарей скопом... и не сразу узнала бывшую наставницу. Много позже Фэйри поняла, что, не владея заклинанием продливания жизни и вечной молодости, дурёха устроила себе вечные перерождения, да ещё и с заранее установленной программой, объясняемой проклятьем,
Фэйери и это умудрилась использовать. Защищая, как могла, непутёвую колдунью, она каждый раз, стоило Луайне снова родиться, тянула из неё силу - по капле, по чуть-чуть. Но и это того стоило. Уже через сто лет магия Фэйери вышла на новый уровень. А Луайна... А девчонка, дурёха, просто ничего не замечала.
Фэйери каждый раз напоминала себе, что долго это продолжаться не может, что ученица наверняка снова выкинет что-нибудь этакое. Потому она придумала своей девочке цель - рассказала об одном мощном артефакте, исполняющем весьма специфические желания.
Луайна загорелась, развила бурную деятельность по его поиску. Фэйери втайне хихикала наивности дурочки, но за действиями ученицы следила внимательно. Ей совсем не улыбалось, если девчонка вдруг станет сильнее, чем её наставница.
Счастливое время закончилось резко. Возродившись в очередной раз Луайна встретила подругу обвинениями о краже силы, подкрепив свои вопли парочкой довольно мощных заклинаний. "Училась, втайне экспериментировала", - сердилась Фэйери, зализывая раны после визита к девчонке.
Чародейка предполагала, что этим всё и кончится: Луайна позлится и... в очередной раз умрёт. А там можно будет до кельтки добраться, прежде чем она снова всё вспомнит.
Ах, если бы! На этот раз Луайна завела себе новых друзей. Рассказала им про артефакт, не то что бы придуманный Фэйери, но и не очень... реальный. И четвёрка неслабых магов, объединённых общей целью, стала активно портить жизнь не только святошам, но и периодически появляющейся на их горизонте Фэйери.
Дольше так продолжаться не могло. Рыжей чародейке смертельно надоела развивающаяся по одному и тому же сценарию пьеса, и Фэйери нашла выход из замкнутого круга.
Она обзавелась союзником.
А позже - по милости Луайны, так и не набравшейся ума за все прожитые столетия - сумела втереться в доверие даже её воину - тому самому бывшему любовнику, Куану.
– Лен! Ле-е-ен! Ну, Лена!
Я открыла глаза. Всё вокруг кружилось в ритме ламбады - столь же весело и буйно. О-о-ох! Что же вчера было-о-о-о!
– Лен, ответь, тебе мама звонит, - настойчиво звал голос подруги.
Я с трудом сфокусировала взгляд на Даше, протягивающей мобильный. Со второго раза - какая я сильная и целеустремлённая!
– смогла его взять. Кнопку мне нажимала Даша. Вот всё-таки несправедливость жизни - пили вчера вместе, а подруга свеженькая как огурчик. Вон, крутится рядом и жестами показывает зачем-то на дверь.
– Лена! Лена, дочка, ты меня слышишь?
– раздался в трубке мамин голос.
– Ы-ы-ы, - простонала я. И тут же вскинулась.
– Да мам, что такое?
– Лена, что с тобой?
– подозрительно произнесла мама, и я торопливо откашлялась.
– Ты забыла встретить своего племянника!
– Како... Ах, этого племянника!
– почти внятно произнесла, судорожно пытаясь вспомнить, кого я должна была встретить.
– И-и-и-и-и что?
Дашины жесты, указующие на дверь, стали совершенно яростными.