Ведьма и её рыцарь
Шрифт:
Губы Черидвен задрожали.
– Давай, плачь!
– прорычала девушка.
– Смотреть на тебя противно! Ладно, себе! Но брату и сыну ты зачем жизнь угробила?!
– Уйди, - прошептала Черидвен, не обращая внимания на текущие по щекам слёзы.
– Ты не понимаешь. Ты ничего не понимаешь, ведьма. Думаешь, у тебя получится распорядиться лучше? Да, я тоже знаю, ты мечтаешь, что вернёшься и выйдешь замуж за своего милого Куана. Ты и теперь думаешь, что у тебя это получится?
– выкрикнула она и дико захохотала.
–
– И если бы не Луг и твой замечательный брат, я не пожалела бы времени и с удовольствием осталось бы здесь - быть твоим личным ужастиком. Ну да ладно. Прощай.
– Удачи!
– услышала она, исчезая в сумерках.
– Она тебе пригодится.
На лугу, под голубым небом, почти невидимая, стояла девушка-призрак, придерживая развевающийся от ветра подол платья. Живая и настоящая, она чудно бы смотрелась среди белых и голубых маленьких цветков. По крайней мере, почти также волшебно, как и замерший рядом серебристо-серый дракон, изучающий призрака ярко-жёлтыми, широко распахнутыми глазами.
– Ну что, дева, тебя подвезти?
– выдыхая сизый пар, спросил он, нарушая мирное молчание луга.
Призрак обернулась. И улыбнулась, как старому знакомому.
– До высоких земель подкинешь?
– Как два когтя, - усмехнулся дракон, расправляя крылья.
– Садись, красавица, - и, чуть помолчав, произнёс.
– Вижу, у тебя получилось?
– Ага, - откликнулась девушка, придерживая платье в попытке взобраться на по-змеиному гладкую спину.
– Соболезную, - вздохнул дракон.
– Принято, - усмехнулась девушка.
– Ну что? Полетели?
– Деера Ваалид'дин, Ваша сестра, - начал, было, стражник, но запнулся.
Перед его глазами разворачивалась удивительная сцена: брат правительницы, великой госпожи Сеен'иит, великолепный фэйри, знающий этикет назубок... общался с человечкой! Странная собеседница, одетая в ещё более странный костюм - что-то вроде белого балахона - и зачем-то украсившая голову цветами, она на протянутой руке показывала какую-то тускло блестящую вещь дееру Ваалид'дину.
– Деер, Ваша..., - попытался повторить фэйри, но наткнулся на внимательный взгляд человечки... которая спустя мгновение растаяла в воздухе!
– В чём дело?
– голос Ваалид'дина звучал, как обычно, сухо и холодно.
Фэйри потёр глаза, но человечка больше не появилась. Может, она ему привиделась? Может, просто очередное заклинание, с которым экспериментирует многоуважаемый деер?
– Ваша сестра, деер, - пробормотал он, пытаясь ответить по форме, - у неё родился мальчик.
– Да засияет в нём свет Леетерны, - откликнулся Ваалид'дин.
Но на мгновение - всего на мгновение - фэйри
Но и это, наверное, просто было игрой света.
Ребёнок родился слабеньким, недоношенным.
Ваалид'дин смотрел на маленький, попискивающий комочек, с которым сюсюкались женщины, и не мог поверить, что это ничтожество, возмужав, изгонит его из Высоких земель, борясь за власть над народом фэйри.
Но только появлялись сомнения, вслед за ними возникали воспоминания, странные, не его будто, о скитаниях в другом мире, о вечном притворстве, о тоске и иссушающем желании вернуться - и отомстить.
И теперь это желание должно было вот-вот исполниться.
Заклинание сна шёпотом сорвалось с губ прежде, чем фэйри успел о нём подумать.
Они провалились в сон мгновенно - уставшая сестра, её служанки, стоящие на карауле стражники. Только ребёнок продолжал тихо попискивать. На мгновение это удивило Ваалид'дина. Пока не пришло воспоминание, какой магической мощью обладал его племянник. И как её использовал.
Лишь очень сильные заклинания действовали на этого тварёнка. И ни одно из них не было смертельным.
Медленно, осторожно, Ваалид'дин наклонился, поднял попискивающий комочек, вгляделся в ещё толком не оформившееся лицо. Да, черты ещё изменятся, но глаза - глаза останутся такими же. Такими же, как у сестры.
Тяжело вздохнув, Ваалид'дин обернулся. Сестра спала крепко, но на лице у неё застыло выражение, до крайности похожее на обиду и горечь.
На мгновение Ваалид'дину стало стыдно.
Но противный комочек снова заверещал, задёргался у него на руках и, отвернувшись, фэйри решительно распахнул окно, положив ребёнка на подоконник.
И, не глядя больше на хнычущее дитя, наложил на себя то же заклинание, что и на остальных - сон.
Сестра никогда не должна узнать, кто на самом деле сделал это...
В открытое окно ворвался студёный ветер, неся с собой стаю снежинок. Они таяли, попадая в комнату, но на заледеневшем подоконнике спустя какое-то время намело маленький сугроб, в центре которого лежал слабо хнычущий малыш.
Суровы зимы в Высоких землях...
Ребёнка уже почти не было слышно, когда у окна появилась полупрозрачная девушка в длинном белом платье и венком на голове.
Со словами:
– Что же ты, гад, творишь, - она попыталась вытащить ребёнка из сугроба.
Прозрачные руки прошли сквозь слабо трепыхнувшееся тельце.
Девушка замерла, внимательно оглядела собственные пальцы и снова попыталась вытащить ребёнка.
С тем же результатом.
– Мерзавец, - выдохнула она, и дёрнула створку, в попытке закрыть окно.