Ведьма и компания
Шрифт:
– С Леонидом Ильичем разбираться!
– Ты чего, дура? – Мышь аж отодвинулась, посмотрев на подругу недоуменно.
– Колготки велели надеть! – Оксана едва удерживала расползающиеся в улыбке губы – завучиха этот денек надолго запомнит! Мстить, конечно, будет… а может и нет. Посмотрим. А колготки надеть придется, нельзя портить отношения с директором, когда идешь на золотую медаль.
– А ревела чего? – глазки у Мыши хоть и очкатенькие, а шустрые. – Мне мать на той недели в универмаге пять пар купила, два часа в очереди стояла. –
– Вот поэтому и ревела.
Колготки были серыми и толстыми, с длинными продольными «рубчиками» грубых ниток. Даже тощие ножонки Мыши в них выглядели… существенными, а во что превратятся ее собственные вполне нормальные ноги, Оксана боялась даже думать.
– Ну знаешь, капроновых нету, а даже если выбросят, за ними в очереди не достоишься. – снова обиделась Мышь. – Нормальные колготки… не всех мамочка одевает! – она окинула неодобрительным взглядом подчеркивающую грудь и талию Оксанину форму.
– Колготки моя мама не шьет! – отрезала Оксана. Директорша универмага у мамы не «шьется» тоже, ей незачем, шмотки как у нее, даже в горкоме партии не у всех есть.
– Могу помочь с колготками. – вдруг прошелестели над ухом.
Оксана резко обернулась, едва не ткнувшись носом в подавшегося вперед Алика Седова с задней парты.
– Тебя кто спрашивал? Вали отсюда! – шикнула на него Мышь.
– Что там за совещания? – поднимая голову от книги громко спросила «англичанка». Книга была на английском, а на обложке красовалась блондинка в старинном платье в объятьях смуглого красавца. Оксана даже намекнула «англичанке», что тоже хочет приобщиться к чтению в оригинале, но та только краснела в ответ и делала вид, что не понимает… ни по-английски, ни по-русски. – Самостоятельная работа на то и самостоятельная, чтоб делать ее самим!
Оксана уткнулась носом в свой листочек. Плотно скатанный бумажный комочек стукнул об парту прямо у ее носа.
«Правда, могу помочь» - разворачивая листочек под партой, прочла она.
– Фарцуешь? – настороженно покосившись на снова углубившую в чтение «англичанку» шепнула Оксана.
– Больная? Так лечиться надо, пока больницы бесплатные! Я в наше артиллерийское поступаю, какая фарцовка? Мать из Германии запас привезла.
Оксана понимающе кивнула – отец у Алика служил в ГДР. Вернулись они только год назад, с тех пор Алик потрясал воображение одноклассников то диковинными ручками, то фломастерами, то настоящими «аддидасовскими» кроссовками.
– Сопрешь у мамаши колготки? – лукаво усмехнулась она.
– Смотря что мне за это будет? – он снова подался вперед, щекоча ее ухо дыханием.
– Раз-два по шее!
– Оксана обернулась, опять едва не стукнувшись носом об его нос. Верхняя губа с пробивающимися редкими усиками была мокрой от пота, на щеке красовался неудачно выдавленный, а от того еще больше разгулявшийся прыщ. Но колготки… - Могу с тобой в кино сходить. – наконец неохотно шепнула она.
– Ну ты простая! –
– Не хочешь – не надо. – с деланным равнодушием пожала плечами Оксана, снова утыкаясь в листочек.
– А Коваленко и Седов разговаривают! – ехидно протянули с соседней парты.
– Остроумова, не ябедничай как маленькая. – переворачивая страницу ответила «англичанка». – Пять минут до конца самостоятельной!
Класс наполнился шорохом голосов и листочков – каждый пытался в последние минуты разобраться с хитросплетениями английских глаголов. И только сзади вместе с яростным стуком ручки доносилось ворчание:
– Мне, что ли, колготки нужны? Могла бы и не выпендриваться!
Оксана только усмехнулась.
– Все, сдаем! – «англичанка» захлопнула книжку.
– У-у-у! – класс наполнился разочарованным стоном и новым шорохом листиков.
– Сдаем, я сказала! Первые парты, соберите работы каждый на своем ряду!
Оксана сунула свой листочек «сборщику» в руки и принялась укладывать пенал. Перед ней на парту бухнулась стильная школьная сумка. Оксана почувствовала острый укол зависти.
– Ладно, свожу я тебя в кино. – процедил Седов. – А дальше?
– Что – дальше? – сделала «большие глаза» Оксана.
– Ну… дальше чего будет? – Седов нервно облизнул верхнюю губу, намочив волоски пробивающихся усиков, посмотрел на обтянутую формой грудь Оксаны и тут же его взгляд испуганно метнулся к ее губам. – Потом… после?
– Посмотрим. – хладнокровно пожала плечами Оксана. – По-разному бывает.
– А… у тебя уже… бывало? – вдруг одновременно и взбодрился, и занервничал Алик. – Ну… после?
– Ну да. – легкомысленно пожала плечами Оксана. – Не волнуйся, разберемся.
Алик покраснел, побледнел, задышал хрипло, с усилием:
– Завтра… - наконец выдавил он. – В этот… «Красногвардеец» пойдем. Там… два зала «синий» и «розовый», фильмы классные, и кресла… такие… и этот… буфет.
– Хорошо. – невозмутимо кивнула Оксана и вслед по-заячьи дернувшему прочь Алику крикнула. – Колготки не забудь!
– Ты что, с ним… за колготки? – Мышь глядела на Оксану с почти священным ужасом, как средневековая монашка на ввалившегося в келью беса.
– Что – я с ним? – защелкивая замок на портфеле, поинтересовалась Оксана.
– Ты сама сказала! – чуть не плача, пропищала Мышь. – Что у тебя уже бывало! Ну это… которое бывает после кино… Значит, ты уже ЭТО делала? – нажимая на слово «это», пролепетала она.
Оксана поглядела на нее в упор:
– Я много раз бывала в кино. И всегда после него бывало какое-нибудь «после». – и глядя на вспыхнувшую мордочку Мыши, безжалостно добавила. – Например, домой шла, ужинать и спать! Веришь, вот ни единого раза не оставалась в кинотеатре навсегда. – и помахивая портфелем, направилась к двери.