Ведьма из зазеркалья
Шрифт:
– Гам! – засмеявшись, клацнула зубами Татьяна.
Софья завизжала от страха. Она схватила подушку и кинула в соперницу. Подушка, пролетев мимо, попала в зеркало, где благополучно сгинула, оставив после себя мерзкий палёный запах.
– Эй, ты что, не смей. Ты сейчас все настройки испортишь. – возмущенно закричала Волкова. Она кинулась к сидевшей на полу девушке. Та оттолкнула Татьяну, извернулась и, запрыгнув на кровать, на четвереньках быстро поползла к туалетному столику. Татьяна попыталась схватить Софью за ногу, но только и успела, что уцепить подол и получить в зубы жёстким фрейлинским
– Да успокойся, ты что творишь?
– Ведьма! – закричала Софья. Она ухватила тяжелый подсвечник, стоящий тут же на столике, вскочила на ноги и, прыгая по кровати, начала отмахиваться от Татьяны.
– Ну ведьма, и что? Успокойся! Я всё расскажу. – Волкова выставив перед собой ладони, старалась унять нервную девицу.
– Не подходи ко мне! – Софья резко замахнулась, пытаясь ударить ведьму. Тяжелый подсвечник выскользнул из рук и по инерции, продолжив полет, исчез в зеркальной черноте. Софья не удержала равновесие и скатилась с кровати на пол вслед за своим орудием. Пятясь, она рукой угодила в центр руны, которую так и не заметила, и размазала её четкий контур. Широкий подол платья довершил дело, полностью стерев края рисунка.
– Дура! Дура! – Волкова резко обернулась к тому, что раньше считалось зеркалом, и испуганно попятилась.
Чернота заискрилась, зачавкала, в ней стали мелькать какие-то комнаты, люди. Подушки на полу зашевелились и поползли к зеркалу, будто их туда засасывала трясина. Переползая раму, они просто исчезали. Софья не могла поверить в реальность происходящего. Так не бывает.
– Помоги! Софья, ну же, помоги мне! – Татьяну упала, и её стало засасывать в зеркало вслед за подушками. Она упиралась ногами, хваталась руками за ножки кровати. Ничего не помогало, её неумолимо тащило по полу. Софья испугано смотрела на конкурентку. – Авдеева! Ну не стой же. На тебя это не действует. Хватай! Ну! – Татьяна одной рукой пыталась удержаться за кровать, а вторую тянула к Софье.
Окрик подействовал, как плеть. Софья кинулась к новой любимице императрицы и, распластавшись на полу, крепко обхватила её руку. Не помогало. Татьяну утягивало вовнутрь. Софья, что есть силы, держала Волкову, навалившись на её руку всем весом. Их обеих тянуло к зеркалу. В черноту погрузились ноги Татьяны, вот она уже ушла по пояс. Татьяна в отчаянии смотрела в глаза Софье:
– Беги к Вильгельму! Спроси Вильгельма!
Девушек дернуло. Софья не смогла удержать Татьяну и ту, с отвратительным чваком, засосало в зеркало.
Всё как будто замерло. Тишина. Софья, всхлипывая, поднялась на ноги и стала тихонько пятиться к выходу. Тут зеркало вновь ожило, заходило ходуном, его поверхность то прогибалась вовнутрь, то выгибалась наружу. Раздался такой грохот, будто по комнате волохали сразу десять тяжеленых шкафов. Поверхность зеркала на мгновенье приняла изначальное, положенное всякому порядочному зеркалу спокойное состояние и… взорвалось.
Град осколков полетел в Софью, рассекая руки, лицо. Ослепительная молния, вылетев из того, что раньше было зеркалом, ударила Софье в голову. В то же мгновение огромный осколок, словно копьё, пронзил её грудь
Глава 2. Ничего не было, ничего не было…
Музыка звучит нестерпимо громко. Веки так тяжелы, что отказываются подниматься. Софье казалось, что она лежит на кровати посреди оркестра, который одновременно играл фривольную «Шутку» Баха и ожесточенную «Грозу» Вивальди. Софья снова попробовала уплыть в беспамятство, надеясь в следующий раз очнуться в более комфортных условиях. Противный железистый запах настойчиво лез в ноздри. Он не давал ей окунуться в такое желанное забытьё.
Софья с трудом разомкнула веки. Она увидела перед собой собственное лицо, измазанное кровью с растрепанными волосами некогда безупречной причёски и свисающим с одного уха перекалеченным и перекрученным фрейлинским кокошником. Софья закрыла глаза. Сейчас она полежит так немного, снова откроет глаза и проснется в своей комнате. Спасительная тьма не спешила облагодетельствовать Софью. Полежав еще немного и дождавшись, когда оркестр пьяных музыкантов в её голове уйдет на перерыв, Софья снова открыла глаза.
Собственный прекрасный лик никуда не делся. Ничего не понимая, она подняла руку и дотронулась до лица напротив. Это было зеркало. Софья, со стоном, приподнялась на локтях и огляделась. Она лежала на полу в комнате Волковой рядом с развороченным зеркалом. Все её платье изрезано в лохмотья, руки и пол в крови, будто тут зарезали, по крайней мере корову, пол усеян осколками, а из груди торчит огромный зеркальный кусок в котором отражается её лицо, больше подходящее не юной фрейлине благородных кровей, а боцману после ночной гулянки в портовом кабаке. Софью затошнило.
Ничего не понимая, она ухватилась за острый край осколка и со стоном рванула его из груди. Осколок больно разодрал кожу, из раны щедрым потоком хлынула алая кровь.
Софья хотела закричать от страха, но не нашла на это сил. Она упала на пол и зажала рану руками. Постепенно боль стихла. Она полежала еще немного. Как ни странно, шум в голове утих, тошнота схлынула, боль в грудине успокоилась. И вообще, чувствовала Софья себя вполне отдохнувшей и бодрой.
Она осторожно поднялась на ноги и оглядела себя. Руки, ноги и все остальное вроде цело, хотя и изрядно перепачкано в крови. Как такое возможно, если платье и нижняя юбка похожи на лапшу. Теперь они пригодны разве что для создания лоскутных одеял и подушек.
Софья перевела взгляд на абсолютно целое зеркало. Она точно помнила, как его поверхность разлетелось вдребезги, засосав Волкову. Зеркальные обломки на полу не позволяли Софье усомниться в этом. Она, хрустя мелким стеклом под тонкой подошвой атласных туфелек, подошла к зеркалу, которое не планировало исчезать под недовольным взглядом фрейлины. Софья осторожно дотронулась до его поверхности.
Зеркало, как зеркало, вполне себе приличное. Не исчезало, не взрывалось, не гудело и не вибрировало. Она посмотрела на свое лицо. Если не обращать внимание на плачевное состояние причёски и фрейлинского головного убора, то выглядела Софья замечательно. Та же мраморная кожа без следа порезов, те же карие глаза, милые пухлые губки.