Ведьма на зелёной фишке
Шрифт:
Я подробно изложила все соображения и логическую цепь, ведущую к ним. Теперь решать семье, как действовать дальше. Хуже нет, когда родственники сажают друг друга в тюрьму. Но ещё хуже, когда они убивают.
– Не знаю, к какому решению придёте. Можно подождать, пока человек проявится сам. Можно спровоцировать его на действия – готова пригласить в наш дом прямо сейчас. Можно просто передать в руки Грачёва и пусть занимается правосудие… В любом случае, согласитесь, эту версию проверить надо.
– Да не надо ничего проверять.
Я незаметно включила на телефоне функцию «диктофон». И увидела, что Кеша тоже сжал в руке какой-то прибор, похожий на брелок для ключей от автомобиля. Наверное, дал сигнал сбора бойцам службы безопасности. По крайней мере, мне так показалось. Мы не знали, что сейчас выкинет Ирка.
– Я уже поняла, что ты знаешь. Пришлось идти за тобой…– но тут речь её оборвалась, и по лицу было видно, что человек переживает шок, удивление и разочарование одновременно. Ирка увидела Валентину и Терентия.
Эмоция была настолько сильна, что вызвала опасения: а не хвати ли Ирку удар?
Она медленно осела на Скарлетину кушетку, потом опустилась на пол, затряслась от беззвучного хохота или рыданий. И вдруг, поползла к Валентине и Терентию на коленях, с прорвавшимся наружу громким рёвом, отбивая головой об пол поклоны:
– Простите меня, что позарилась на ваше счастье. Простите, думала, жизнь не справедлива. Что одной дочери всё, а другой ничего.
Честно говоря, по мере приближения Ирки к Валентине, я начала переживать, вдруг, она вскочит и бросится. Но Ирка, слава Богу, остановилась и рыдала, взахлёб рыдала без конца, распластавшись перед нами на голом полу, пока мы, наконец не вызвали скорую, а Кеша – двух охранников из службы безопасности.
Ирке сделали укол, после чего истерика пошла на убыль. Валентина потребовала рассказать всё здесь и сейчас, пока не приехала полиция. Потому что помочь потом будет намного труднее.
Проглотив, ещё пять таблеток успокоительного, Ирка начала рассказ. Надо отдать ей должное, после лошадиной дозы, соображала вполне прилично. И прерывала повествование только редкими всхлипываниями. Периодически отпивая воду из стакана, за два часа, она изложила собственную историю.
42
– Никто никогда не спрашивал про моих родителей, – всхлипывая, начала свой рассказ Ирина Борисова. – Но многое бы встало на свои места, если бы люди нашего посёлка знали, что моя мать – Тамара Николаевна Волкова, создатель нашего краеведческого музея, первый и единственный его директор.
– Ты – дочь Тамары Волковой?!! – закричали мы хором.
– Но, ты же приехала к нам с Украины, ты всегда говорила, – недоумевала Валентина.
– Ну правильно, а куда ей было возвращаться, когда этот подлец, мой папашка, устроил ей травлю? Разумеется, в свою Чмырёвку, в родительский дом! – злобно прошипела Ирка.
– И отец твой тоже здесь? – не понял Терентий.
– Как и её, – Ирка махнула рукой в сторону Валентины, – уже ошивается в Москве. А тогда-то Борис Иванович Селивёрстов был здесь самым главным начальничком. И по праву местного феодала, ни одной юбки не пропустил.
– Подожди, – опередил всех мой Вовка, в местной конъюнктуре он разбирался лучше многих и соображал быстро. Надо полагать, мой муж прекрасно был осведомлён об истории, которую два часа назад мне рассказала Василиса. И наверняка знал сплетню о том, чьей дочерью в действительности может оказаться Валентина. – ты хочешь сказать, что вы с Валентиной Яковлевной – вероятные родные сестры?
– Я хочу сказать, что мы с Валентиной, по праву рождения обе – Борисовны, а по крови – родные сёстры, хоть сейчас на генетическую экспертизу, – отрезала Ирка. – И еще неизвестно, кто больше имеет прав на Кручиху!
– Мама, – радостно по-детски выкрикнула Настя, – значит, у меня теперь есть родная тётя!
– Так что же ты столько лет молчала, Ира, – схватилась за сердце Валентина.
– Погоди, Валь, неизвестно ничего, – отрезвил нас Терентий Павлович. – Сначала выслушаем. А если надо будет, и экспертизу сделаем.
– Ну, ты-то у нас мастер по всяким там экспертизам, – огрызнулась было Ирка, но осеклась. От Терентия с Валентиной зависела вся её дальнейшая судьба. К ним она только что ползла с повинной.
Мать Ирины, Тамара Волкова, черноокая красавица-хохлушка из далёкой Закарпатской Чмыревой Долгодати приехала в Светлый путь по распределению, работать учительницей младших классов. Детей Тамара Николаевна ненавидела патологически, но поступить в педагогический институт имени Герцена в Ленинграде девочке из далекой украинской деревни было легче всего. Свою Чмырёвку она ненавидела ещё больше, поэтому билась за эту золотую медаль так отчаянно, будто не получив её – оборвется так и не начавшаяся, её молодая жизнь. И первую главную битву жизни Томка Волкова выиграла.
В нашей стране бывали времена, когда золотая медаль по окончании школы чего-то да стоила. Давала ряд преимуществ поступающему, особенно, если он из сельской местности. Девочка сдала экзамены в знаменитый Ленинградский вуз и поступила. И была уверена, что её-то как раз, по окончании, правильно распределят и обязательно оставят в городе. Останется немного отработать в школе и потом можно будет перебраться в какой-нибудь архив или музей.
Как она любила Ленинградские музеи, архивы и библиотеки! Каждую свободную минутку проводила в каком-нибудь пыльнике, с наслаждением вдыхая специфический запах залежалой бумаги, которым были пропитаны учреждения подобного рода. Неделями могла искать нужный документ, копировать его от руки, а потом перекладывать с полки на полочку, из ящичка в коробочку, собирая таким образом, свой собственный архив, совершенно не важно, на какую тему.