Ведьма Пачкуля и сумасшедшие каникулы
Шрифт:
Рональд с интересом следил за беседой старших. Он не так давно стал настоящим волшебником, и ему еще многому предстоит научиться. О съезде он слышал впервые.
— То есть мы в командировку едем, что ли? — спросил он. — На всамделишный съезд? К морю? Будем жить в приличном отеле? Встретимся с другими волшебниками, прорицателями и чародеями, будем вести умные разговоры и… выступать с докладами, все в таком духе? Нет, правда?
— Правда. А еще у нас номер с видом на море, — сказал Джеральд Справедливый. — Правдивее не бывает, — правдиво добавил он.
— И мне тоже можно будет выступить с докладом? — спросил Рональд, задыхаясь
— Разумеется. Как и любому желающему.
— Отпад! — воскликнул Рональд. Ему не терпелось найти ручку и бумагу и сесть за доклад. Но сначала он должен задать еще один терзающий его вопрос.
— А… в море плескаться мы будем?
Он пытался говорить непринужденно, хотя на самом деле его распирало от восторга. Он ни разу в жизни не плескался в море. По правде сказать, он и на побережье-то не бывал.
Старшие возмущенно заголосили.
— Конечно нет! Еще чего не хватало!
— Плескаться! Нет, вы только подумайте!
— Чтобы волшебники плескались в море! Загорали на одном пляже с плебеями! Где твое чувство собственного достоинства, сынок?
— Мы, знаешь ли, не в отпуск едем!
— Извините, — сказал Рональд с несвойственной ему кротостью. — Так что там еще? Насчет съезда.
Но тут послышалось приглушенное звяканье чашек с блюдцами, что означало: скоро полдник!
А полдник для волшебников — святое.
Глава шестая
Скотт Мертвецки вышел в тираж!
В сером полумраке клубился предрассветный туман. На самом краю продуваемого всеми ветрами грязьеводского пирса стояла ограждения одинокая фигура. Скотт Мертвецки, популярнейшая некогда звезда сцены и экрана, смотрел на море. Его плащ раздувался и трепетал на ветру, солнечные очки впивались в бледное худое лицо, отчего у Скотта Мертвецки слезились глаза.
Кроме Скотта да двух здоровяков Йети, шустро собиравших прилавок с хот-догами, на пирсе никого не было. Кафе-мороженое, тир, кокосовый кегельбан, «Зеркальная комната», «Дом с привидениями», кабинка гадалки и сувенирная лавка — все пустовало в этот ранний час.
Над головой Скотта в сером небе, канюча, нарезали круги чайки. Внизу, между досками, пенистые волны плескались о поросшие морскими уточками [1] опоры пирса. За спиной Скотта возвышался Павильон — обветшалое здание с круглой крышей, облупившейся краской на стенах и потрескавшимися гипсовыми херувимами, которые давно утратили носы. К главному входу вела широкая лестница, справа от входа висела афиша. На ней гигантскими буквами значилось:
Скоро премьера!
Летнее представление
с участием сногсшибательной Лулу Ламар
и
Зкота Маринецки
1
Морские уточки — морские животные, из отряда ракообразных, тело покрыто раковиной. Живут большими группами на скалах, камнях, днищах кораблей и лодок, к которым крепятся с помощью присоски.
Мало того, что его написали последним, — еще и имя исковеркали. Скотт не мог смотреть на афишу без слез —
Бедняга Скотт. Слава непостоянна. В последнее время дела Мертвецки шли из рук вон плохо. Его последний фильм «Возвращение мстительных пуделей-убийц IV» с треском провалился. Зрители толпами обходили кинотеатры стороной, и картина побила все рекорды, став самым некассовым ужастиком в истории (сборы — 5 фунтов 25 пенсов; спасибо маме «звезды»), С тех пор в кругах шоу-бизнеса о Скотте Мертвецки все чаще говорили «ушел на покой», во всех остальных кругах это означает «безработный». Убогая роль в «Летнем придставлении» — первая работа, которую ему удалось получить за шесть с лишним месяцев.
Братья Йети собрали прилавок, и по пирсу разнесся запах жареного лука. У Скотта заурчало в животе. Он повернулся и зашагал к берегу.
Братьев Йети зовут Спаг Йети и Конф Йети, у них монополия на фастфуд в этих краях. Дрянные кафешки, пиццерии, бургерные — они управляются со всем. Спаг принимает заказы, Конф готовит. Кроме того, они обслуживают свадьбы и дни рождения. Создается впечатление, что они работают в сотне мест одновременно. Никто не понимает, как им это удается. Может, они клонировали себя каким-то таинственным йетинским способом. А может, просто очень быстро бегают.
— Нда-с? — спросил Спаг. Он как раз выковыривал вилкой грязь из-под когтей. Его брат в глубине палатки угрюмо резал помидоры.
— Будьте добры, хот-дог, любезный, — сказал Скотт, отсчитывая монетки.
— Придется маленько обождать, — сказал Спаг, разглядывая покупателя в упор. — Лук еще не пожарился.
Скотт недовольно прицокнул языком. Он не привык ждать еду. Раньше ему подавали обед, стоило щелкнуть пальцами. Но то было раньше — когда он был богат и знаменит и мог позволить себе роскошные кушанья в модных ресторанах. Теперь он беден и жалок, во власти волосатых увальней в заляпанных жиром жилетах.
— Мамма мия! Я тебя знаю! — вдруг завопил Спаг. — Ты Скотт Мертвецки, кинозвезда!
— Ну, вообще говоря, да. Это я, — признал Скотт и откинул со лба волосы.
— Эй, Конф, гляди-ка! — Спаг ткнул брата вилкой. — Тут Скотти Мертвецки! Здорово, Скотт! Мамуля обожала твои фильмы.
— Правда? — сказал Скотт и полез в карман за блокнотом, чтобы любезно дать автограф.
— Теперь-то она считает, ты просто отстой, — сообщил Спаг.
Скотт прикусил губу, сделал вид, что искал носовой платок, и промолчал. Такое с ним теперь случается сплошь и рядом. Одна пощечина за другой.
— В шоу, значит, участвуешь? — спросил Спаг, мотнув головой в сторону Павильона.
— Да, — подтвердил Скотт. Куда деваться-то.
— Не забыть бы не прийти, — сказал Спаг и прибавил с плотоядной ухмылкой: — Эта Лулу Ламарр шикарная, а? Согласен?
— Нет, — сухо ответил Скотт. — Не согласен.
Он сжал кулаки и отвернулся, чтобы Спаг не видел, как в нем вскипает черная ярость. Ох уж эта Лулу Ламарр! От одного ее имени колотит.
Когда-то она была его девушкой. В старые добрые времена, когда Лулу только начинала, а Скотт был звездой первой величины. А потом произошел тот неприятный случай на ведьминском конкурсе талантов, когда его возлюбленная не понравилась одной старой, дурно пахнущей ведьме — какое-то у нее еще было мерзкое имя — и та обозвала Лулу «заносчивой девицей» и заставила ее исчезнуть в облаке дыма!