Ведьма по распределению
Шрифт:
— Ты не отставляешь мне выбора, сын, — с нескрываемым сожалением вздохнул Артен.
— Ты мне тоже, отец, — в тон ему ответил Дэниель.
Воздух затрещал, готовый переродиться вихрем чар. Но за миг до схватки Дэниель вдруг крикнул:
— Эвотт, давай!
Эвотт? А при чем тут дракон?
И в следующий миг небо поменялось местами с землей. С оглушительным хлопком взорвался шар, водопадом обрушившись каплями жгучего бесцветного пламени на Артена. Вокруг мужчины вспыхнула было защитная сфера, оберегая его от ожогов. Но тут же разорвалась в клочья под напором нового
Деревья застонали от порыва ветра. Я едва успела упасть ничком на землю, до боли в костяшках вцепилась в какой-то корень, не позволяя магическому урагану оторвать меня от земли. Ближайшая береза застонала, заскрипела — и сломалась пополам, словно тонкая лучина.
Я боялась приподнять голову, чтобы понять, что же происходит. Вокруг царило нечто невообразимое. Что-то трещало, кряхтело, щелкало и стонало. Внезапно сильно пахнуло серой. Повеяло жаром, и я поняла, что это Эвотт выпустил язык пламени.
Неужели Дэниель заключил договор с драконом и сейчас пытается убить отца? Как-то это чересчур…
Вдруг все стихло. Наступившая тишина была настолько полной и всеобъемлющей, что у меня зазвенело в ушах. Мелькнула испуганная мысль, не оглохла ли я. Но почти сразу я услышала негромкий хруст веток под чьими-то шагами.
— Жива? — раздалось над головой, и я узнала голос Дэниеля.
Даже не знаю, радоваться мне или нет, что именно он вышел победителем из схватки.
Я приподняла голову и посмотрела на него. Над плечом Дэниеля висела крохотная искорка, которая, однако, давала достаточно света. По всему было видно, что поединок с Артеном дался ему ой как непросто. Левая скула опухла, как будто после хорошего удара. Под глазом взбухла свежими крупными каплями крови глубокая царапина. Кровил и нос и разбитый подбородок. Правый рукав камзола болтался на двух нитках, прежде белоснежная рубашка была покрыта зелеными травяными пятнами. К штанам прилипли комья грязи, как будто Дэниеля кто-то протащил по земле.
Но при этом он улыбался. Широко и искренне улыбался.
— Вставай. — Дэниель подал мне руку.
Я воззрилась на нее с таким испугом, как будто он протянул мне ядовитую змею с предложением погладить.
В голове не укладывается, что он убил отца! А вдруг следом он расправится и со мной как с ненужной свидетельницей? Вдруг Артен и Рауль правы и Дэниель действительно сошел с ума?
— Да не бойся ты так! — Дэниель негромко рассмеялся, угадав мои мысли. — С моим отцом все в полном порядке. Просто… Впрочем, сейчас сама увидишь. — Вкрадчиво добавил: — Наверное, сгораешь от любопытства, что же случилось.
А Дэниель хорошо меня изучил. Знает, на какой крючок меня проще всего поймать. Я робко вложила руку в его ладонь, и Дэниель легко поднял меня на ноги. Свободным рукавом вытер кровь со своего лица и потянул меня в сторону полянки.
Я послушно зашагала за ним, хотя от пережитого ужаса тряслись колени. Ох, надеюсь, я сейчас не увижу картину кровавой расправы сына над отцом.
В этот миг искра поднялась выше. Ее яркий оранжевый огонь отразился бликами в темных, застывших глазах Артена, который замер в центре поляны.
Я застыла, не
— Не бойся. — Дэниель дернул меня за руку, принуждая подойти ближе, и я неохотно сделала пару шагов. — Артен не навредит тебе. Он в анабиозе.
— В чем? — пискнула я, не поняв значения этого слова.
— В анабиозе, — терпеливо повторил Дэниель, и его глаза насмешливо блеснули. — Оливия, ты ведь отличница. Неужели ни разу не слышала такого понятия?
Даже в такой момент не упускает удобного шанса позубоскалить! Неужели непонятно, что я от страха все на свете позабыла?
— Это что-то вроде спячки, да? — неуверенно спросила я.
— Да, — подтвердил Дэниель. — Только очень и очень глубокой. Все жизненные процессы у него сейчас почти остановлены. Дыхание настолько редкое, что и не заметишь. Пульс практически отсутствует.
— Это драконья магия, — пророкотал Эвотт из тьмы. — Мы используем такие заклинания в исключительных случаях. Например, когда надо восстановиться после серьезных ран. Или в период продолжительного голода, когда невозможно найти пропитание. А иногда в том случае, если устаем от окружающей действительности. И у драконов бывает депрессия. И лучший способ избавиться от хандры — проспать пару десятков лет.
Хотела бы я посмотреть на дракона в депрессии. При всем своем богатом воображении не могу представить исполинскую рептилию, хлюпающую носом и рыдающую из-за любой мелочи.
А впрочем, нет, не хочу. Грусть и тоска по-разному проявляются. Вдруг драконы в периоды черной хандры предпочитают сеять вокруг огонь и разрушение? По принципу, если плохо мне — пусть страдают и остальные.
— Это ты его заколдовал? — спросила я у Эвотта.
— Ага! — В голосе дракона слышалось нескрываемое торжество. — Я. Говоря откровенно, сначала я не пришел в восторг от плана Дэниеля. Но он сумел меня убедить. И я подумал — а почему бы и нет, собственно? Надо же поквитаться за ту старую историю. И пока Дэниель заговаривал ему зубы, я оплетал его чарами. Медленно, незаметно и терпеливо. — Кашлянул и добавил с явственной надеждой: — Кстати, раз уж о зубах заговорили. Слушай, Дэниель, а давай ему парочку выбьем? Мне на память, так сказать. Повешу их на шнурок и буду любоваться долгими одинокими вечерами. Долг платежом красен.
— Нет. — Дэниель покачал головой. — Эвотт, даже не думай об этом! Поверь, мой отец и без того придет в ярость, когда очнется и поймет, как ловко его провели.
— Ух, обязательно буду присутствовать при этом. — Эвотт захихикал. — Аж чешуя чешется — так хочется увидеть его реакцию после того, как заклинание пропадет. А зубы… Ладно, обойдусь и без них. Все-таки стоит отдать должное Артену — мои клыки он добыл в пылу боя, а не когда я был уже без сознания.
— А ты не боишься? — поинтересовалась я. — По-моему, лучше в этот момент быть подальше от Артена.